Выйти замуж за безжалостного дона - Эшли Сайлас
Я вижу всю ее любовь и желание ко мне в этих прекрасных голубых глазах. Мое сердце бьется слишком быстро, когда она скользит языком по моему члену.
— Черт, — шиплю я. — Роза.
Она улыбается мне, все еще поглаживая мой член.
— Расслабься.
Она наслаждается этим, видя, что я нахожусь на грани контроля. Это ее отвлекает. Другая ее рука скользит вверх по моему упругому прессу, пальцы цвета слоновой кости, окрашенные в темно-красный цвет, мягкие, как бархат. Ее взгляд встречается с моим, когда она облизывает головку моего члена. Я тихо стону.
Когда она втягивает меня в себя настолько, насколько может, моя рука скользит вниз к ее волосам. Я держу ее там, мне нужно чувствовать больше, пока она сосет и лижет мой член.
— Вот и все, детка, — говорю я хриплым голосом. — Погрузи меня глубже.
Роза подчиняется, ее рот открывается шире, когда она скользит дальше вниз, захватывая еще несколько дюймов. Через секунду она давится, и жар в моем позвоночнике становится все жарче. Роза вытаскивает член, чтобы прерывисто вздохнуть, прежде чем снова попытаться полностью принять его.
— Черт, — снова рычу я, на этот раз громче.
Она издает хриплый стон вокруг моего члена, и я успеваю только предупреждающе постучать по ее щеке, прежде чем внутри меня вспыхивает такой сильный жар, что мои глаза закрываются. Роза глотает сперму до последней капли. Убедившись, что мне больше нечего дать, она встает на ноги и проводит рукой по волосам, а это полный беспорядок.
— Энцо, мне потребовался час, чтобы сделать прическу, — говорит она, надув губы, пытаясь поправить ее.
— У тебя всегда красивые волосы, — говорю я ей.
— Да, верно, — говорит она с легкой улыбкой.
Я хватаю ее за шею и притягиваю ее губы к своим, глубоко целуя ее и проникая языком ей в рот. Мы целуемся, кажется, часами. Как только мы отстраняемся, чтобы подышать, я толкаю ее обратно на нашу кровать и устраиваюсь между ее ног, чтобы отплатить тем же.
День проходит, а мы томно лежим в постели.
— Что нам делать завтра? — спрашивает Роза. — Я думала, мы посмотрим несколько фильмов. Пару месяцев назад вышел новый фильм, и я слышала, что он довольно хорош.
Ее идея фильма была бы чертовски хороша, если бы не тот маленький факт: завтра Рождество. Роза избегала упоминаний о Рождестве как о чуме с тех пор, как месяц назад я сказал правду. Меня это бесило, потому что она доказала, что я прав. Я знал, что из-за меня она попытается игнорировать свои чувства по поводу того дня.
— Я думаю, завтра утром мы поедем покататься. Мне нужно кое-что тебе показать, — говорю я ей.
— Вождение? — говорит она нерешительно. — Мне очень не хочется выходить на улицу.
Она имеет в виду, что не хочет, чтобы я видел все рождественские украшения, которые стоят практически на каждом углу, когда мы выходим из дома. Честно говоря, восхитительно, как сильно она старается.
— Собираемся. Не волнуйся, тебе понравится. Обещаю, — говорю я ей.
— Хорошо, — бормочет она.
Она собирается взять свой телефон, и я наблюдаю, как она отвечает на пару сообщений, вероятно, о нашей свадьбе через пару дней. Меня охватывает жар при мысли о том, что я собираюсь делать завтра. В глубине души я знаю, что это правильно. Ничто никогда не казалось таким правильным.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, она уже встала с кровати. Она стоит у окна нашей спальни и смотрит, как падает снег. Я волновался, что сегодня у нас не будет снега, но рад, что выпал. На ее лице появляется мягкая улыбка, когда она осознает все это. Я поднимаюсь с кровати, иду позади нее и обнимаю ее за талию.
— Почему тебе так нравится снег? — тихо спрашиваю я.
— Красиво, — отвечает она. — И просто, незамысловато. Просто безобидные крошечные белые кристаллы, падающие с неба.
— Однако очень холодно, — шепчу я, притягивая ее ближе.
— Мне нравится холод, — она улыбается.
— Я знаю, что ты любишь. Давай, иди готовься. Выходим через тридцать минут.
Роза оборачивается и смотрит на меня. На ее лице появляется любопытное выражение.
— Ты не пойдешь со мной в душ? — спрашивает она.
Последние несколько недель мы принимали душ вместе почти ежедневно. Но я точно знаю, что если я прямо сейчас пойду с ней в душ, то не смогу удержаться от ее траха. И это было бы не идеально. Особенно не сегодня.
— Нет, мне нужно что-то сделать очень быстро. Я приму душ после тебя.
— Что ты должен сделать?
— Это просто рабочие дела, Роза, — отвечаю я с тщательно пустым выражением лица.
Она все еще подозрительна, но кивает и направляется в ванную. Я трачу время на несколько важных звонков, чтобы убедиться, что все в порядке. Мы выйдем из дома через тридцать минут.
Она спрашивает меня, куда мы едем всю поездку, и я притворяюсь, что не замечаю, как ее глаза загораются при каждом особенно ярком дереве, мимо которого мы проезжаем.
Если бы я не знал, что она меня любит, мне стало очень приятно, когда она отказалась от рождественского ужина у своих братьев, потому что не хотела, чтобы я был один. И она не собиралась заставлять меня сидеть на ужине, посвященном дню смерти моих родителей. Она сказала это не мне, а своему брату, который обязательно передал это мне.
В тот момент, когда я услышал это, мой план окончательно утвердился в моей голове. Я сделал все, что было в моих силах, чтобы она не узнала. И теперь, когда этот день настал, я могу только надеяться, что она с ним согласится.
Когда мы поворачиваем к ее старому району, Роза смотрит на меня и прищуривается.
— Что ты делаешь? Я же говорила тебе, что не пойду на ужин, — обвиняюще говорит она.
Я не отвечаю ей сразу, не сводя глаз с дороги, пока мы подъезжаем к особняку Де Лука.
