Софи Кинселла - Шопоголик на Манхэттене

Ладно, сделаю так. Загляну туда на секундочку, а потом поеду в Гуггенхайм.

Открываю дверь и неспешно прогуливаюсь, восхищенно разглядывая упаковочную бумагу с вкраплениями сухих цветов, волокон пальмы и ленточек, фотоальбомы, коробочки с изящной бумагой для писем… А это! Какие открытки!

Вот видите. Именно поэтому в Нью-Йорке так здорово. У них продают не обычные скучные открытки «С днем рождения». У них тут карточки ручной работы с блестящими цветочками и остроумными коллажами, на самые разные случаи, например: «Поздравляем с усыновлением близнецов!» или «Как жаль, что вы расстались».

Я брожу вдоль стеллажей, впечатленная таким разнообразием. Вот открытка с раскладным замком, а на флажке написано: «Старый дом после ремонта — лучше новых двух!» Нет, среди моих знакомых никто не собирается учинить своему жилищу глобальный ремонт, но почему бы не оставить эту открытку до тех времен, когда мама наконец решит сменить обои в гостиной. Или вот такая, с искусственной травой внутри и надписью: «Лучшему тренеру по теннису с благодарностью». Я ведь на будущее лето собиралась заняться теннисом, и мне наверняка захочется отблагодарить своего тренера?

Я беру несколько открыток и перемещаюсь к стеллажу с приглашениями. Тут еще интересней! Вместо банальных «Приглашаем!» есть, например, «Встретимся в клубе на бранче!» [Бранч — поздний завтрак ближе к полудню] и «Приходите к нам на пиццу — будет весело!».

Знаете, этих открыток я тоже, пожалуй, прикуплю. Ведь мы со Сьюзи легко можем устроить вечеринку с пиццей. А в Англии таких приглашений днем с огнем не сыщешь. Они такие миленькие-с рамкой из блестящих кусочков пиццы. Я осторожно кладу десять коробочек с приглашениями в корзину вместе с другими симпатичными открыточками, добавляю еще несколько листов полосатой оберточной бумаги, перед которой я просто не смогла устоять, и иду к кассе. Пока кассирша проводит все товары через сканер, я снова оглядываю магазин, раздумывая, не пропустила ли чего-нибудь второпях, и только когда кассирша объявляет сумму, я в шоке оборачиваюсь и смотрю на нее. Так много? За несколько открыток?

На секунду я задумываюсь, действительно ли они мне нужны. Вот, например, эта открытка с надписью «Веселой Хануки, босс!»?

Но ведь однажды они мне обязательно пригодятся, правда? И раз уж мне предстоит поселиться в Нью-Йорке, надо привыкать посылать людям дорогие открытки по любому случаю. Так что для меня это своего рода адаптация.

Кроме того, зачем нужен такой замечательный лимит по кредитке, если им не пользоваться? Вот именно. И потом, я могу вписать это в свой бюджет как «неизбежные деловые расходы».

Подписывая чек, я замечаю девушку в джинсах и шапке, склонившуюся возле стеллажа с визитками, — очень уж у нее знакомое лицо. Где-то я ее раньше видела. А, ну как же!

— Добрый день! — приветливо здороваюсь я. — Кажется, мы вчера с вами были на распродаже образцов. Купили там что-нибудь?

Но вместо того, чтобы ответить мне, она быстро отворачивается и устремляется к выходу. На пути к дверям она в спешке наталкивается на кого-то и бормочет: «Извините». И к своему изумлению, я замечаю, что у нее английский акцент. Вот уж поистине грубость, да? Проигнорировать землячку в чужих краях. Неудивительно, что все считают англичан равнодушными и холодными.

Вот теперь я точно направляюсь в Гуггенхайм. Выйдя из магазина, я понимаю, что не знаю, с какой стороны улицы мне нужно ловить такси, поэтому стою в нерешительности, размышляя, ехать ли мне на север или на юг. Мне показалось, что на улице случилась вроде какая-то вспышка, и, сморщившись, я смотрю на небо, не собирается ли дождь. Но на небе ни облачка, и, похоже, кроме меня этой вспышки никто не заметил. Может, это обычное явление в Нью-Йорке — такое же, как пар, поднимающийся над тротуаром.

Так. Сконцентрируйся. Гуггенхайм.

— Извините, — обращаюсь я к женщине, проходящей мимо. — В какой стороне Гуггенхайм?

— Дальше по улице. — Большим пальцем она тычет через плечо.

— Ясно, — бормочу я. — Спасибо.

Тут что— то не так. Я думала, Гуггенхайм отсюда далеко, ближе к Центральному парку. Как он может быть тут, на этой улице? Наверное, эта дама сама не местная. Надо спросить кого-нибудь еще.

Только все проносятся мимо с такой скоростью, что я даже не успеваю задать вопрос.

— Эй, — говорю я, практически хватая прохожего за рукав. — Гуггенхайм где?

— Вон там, — кивает он и уходит.

Да о чем они все? Я точно помню, Кент говорила, что Гуггенхайм находится возле… возле…

Подождите.

Я замираю как вкопанная, от удивления широко раскрыв глаза.

Не может быть! Вот он! Прямо передо мной вывеска «Гуггенхайм», огромными буквами.

Что такое? Он что, переехал, этот Гуггенхайм? Или их два?

Подхожу к дверям и замечаю, что для музея здание маловато. Может быть, это не главный Гуггенхайм? Может, это его стильный филиал в Сохо? Точно! Если в Лондоне есть галерея «Тейт Британ» и «Тейт Модерн», то почему в Нью-Йорке не может быть просто Гуггенхайма и Гуггенхайма Сохо?

Гуггенхайм Сохо. Класс!

Осторожно открываю дверь и, конечно, вижу белые просторные залы с предметами современного искусства, скамейками для посетителей, а между ними прогуливаются люди, шепотом разговаривая друг с другом.

Вот такими, по-моему, должны быть все музеи. Небольшими и симпатичными, чтобы посетители не утомлялись от одного только вида бесконечных залов. Этот музей, например, легко можно осмотреть всего за полчаса. К тому же тут все такое интересное. Вот, например, прелюбопытнейшие красные кубы в стеклянном ящике. А вот отличная абстракция на стене.

Пока я разглядываю рисунок, к нему подходит какая-то пара и начинает шепотом обсуждать достоинства картины. Потом женщина как бы между делом спрашивает:

— А сколько это стоит?

Только я собралась повернуться к ней и сказать, что меня тоже всегда интересует этот вопрос, как тут, к моему изумлению, мужчина протягивает руку к картине и переворачивает ее. А сзади к раме приклеен ценник!

Ценник в музее! Да это же идеальное место! Наконец-то нашелся здравомыслящий человек, который согласился с моим мнением — людям недостаточно просто смотреть на картины, общество хочет знать, сколько стоит искусство. Надо будет написать об этом в дирекцию музея Виктории и Альберта.

Приглядевшись, я замечаю, что ценники есть вообще на всех экспонатах. На этих красных кубах в стеклянной витрине, и на стуле, и на… на этой коробке карандашей.

Как странно, что в музее выставили коробку карандашей. Наверное, это такая инсталляция? Я подхожу поближе и вижу, что на каждом карандаше что-то напечатано. Наверное, какая-нибудь очень умная фраза про искусство или про жизнь… Наклоняюсь совсем близко и читаю: «Магазин музея Гуггенхайма».