Развод. (не) Говори прощай (СИ) - Стоун Сати
Искреннее покаяние и чистые помысли искупляют многие грехи. Это правильно, это по-людски. Всем нам главный судья — только бог.
И он даже пощадил Ильдара в награду за его искренность и самоотдачу. Вот уже полгода его болезнь находилась в стабильном состоянии. Врачи называли это чудом. Но для меня в этом смысле никаких чудес не было. Это не чудо — это прощение и благословение свыше для того, кто смог усмирить своих демонов и встал на путь истинный.
— Вы идёте?! — снова нетерпеливые голоса за дверью.
— Сейчас цветы вянуть начнут на такой жаре!
— Всё, девоньки, — ворчит нянька, — бегом под венец!
Мы с Дилей обе в белых летних платьях и сандалиях выходим из номера.
Ильдар и Алишер встречают нас. Не думала, что они настолько серьёзно отнесутся к этой затее. Но, похоже, волнуются наши женихи не меньше, чем на московской свадьбе.
Я беру под руку Алишера. Он в белой рубашке с коротким рукавом, в светлых брюках. Диля берёт под руку Ильдара. Он тоже необычайно красив и счастлив. И наверняка станет ещё счастливее, когда узнает о новости, которую для него приберегла Диля.
Да и Алишер точно обрадуется нашим обновлениям. Ведь он тоже мечтал о втором ребёнке.
Первое время нам было непросто, но мой муж старался изо всех сил. Все мы помогали восстановиться Диле. Я занималась обустройством нашей возвращённой квартиры на Старом Арбате под нужды сынишки. Жизнь постепенно наладилась.
А уж сейчас так и вовсе била целебным ключом.
Вчетвером выходим на дорожку, проложенную по пляжу к небольшой возвышенности на берегу моря. Там находится огромная цветочная арка — для двух пар. Идём вперед.
Нас дожидается церемониймейстер, который озвучит для свадебную речь. Мы снова обменяемся кольцами и супружескими клятвами. На этот раз всё очень особенное, всё только для нас.
— Согласны ли вы?.. — произносит ведущий церемонии.
— Согласна!
— Согласен!
— Согласна!
— Согласен!
— Вы можете скрепить ваш священный союз поцелуем! — объявляет церемониймейстер.
Алишер обнимает меня крепко-крепко. Рядом Ильдар обхватывает Дилю, притягивая к себе.
Горько!
И пусть нам будет горько в последний раз!
