(не)верная (СИ) - Дилин Рин

От моего прикосновения он вздрагивает, а Юра прикрывает глаза, и с его губ срывается лёгкий стон. Капельки влаги скатываются из головки по уздечке. Всё, не могу больше.

Вынимаю руку и пытаюсь немного приспустить штаны вместе с трусами. Получается не очень, и Юра вновь приходит мне на помощь. Мой герой!

Отворачиваюсь, спешно шарю рукой под клавиатурой и достаю презерватив. Когда поворачиваюсь, замираю от неожиданности: член уже на свободе и торчит прямо передо мной, красуясь набухшими венами по стволу и нежно-розовой головкой. Ого… Ого!

Я поднимаю глаза на лицо Юры и вижу играющую на его губах самодовольную улыбку: кто-то здесь в курсе, что он БОЛЬШОЙ мальчик, да?

Протягиваю ему презерватив. Одна бровь у него удивлённо дёргается вверх, но он тут же берёт себя в руки и придаёт лицу невозмутимое выражение. Вынимает блестящий квардратик у меня из рук, с лёгкостью вскрывает обёртку и натягивает резинку себе на член. Китайцы не угадали: их максимальный ему маловат. Пока он возился с презервативом, я успела сдёрнуть с себя трусы. И теперь, точно юная девственница, со страхом и волнением ожидала первой брачной ночи. Юра наклонился и поцеловал меня в губы, мгновение помявшись, выдал:

- Лара, я сейчас быстро кончу…

Я вижу, это его волнует, поэтому тут же в ответ открываю то сокровенное, что мучает меня:

- А я люблю постонать… но буду сдерживаться, конечно…

Он смотрит на меня секунду-другую, потом кивает и опять целует в губы. Я вздрагиваю, когда его пальцы касаются моей промежности, ласкают её и ныряют в щёлочку. Его руки такие нежные и чуткие, что очень быстро начинаю чувствовать, как наслаждение волнами подбирается ко мне. Зависаю на краю оргазма и не сразу понимаю, когда пальцы меняются на член.

Юра вводит его маленькими толчками, осторожно, боясь причинить боль. Я бросаю на его лицо взгляд и вижу, каких усилий ему это стоит: закрыл глаза и хмурится, как от невыносимой боли, на виске бьётся жилка, желваки ходуном ходят на щеках.

Я откинулась назад, оперлась ладонями о стол и задвигала бёдрами ему навстречу, помогая. Идёт туго: дурацкая резинка плохо покрыта гелем. Но даже так чувствую, как член с каждым толчком погружается глубже и высекает с каждым ударом сотни мурашек по моей коже от удовольствия. В какой-то момент Юра застонал, подхватил меня со стола на руки под ягодицы, я обняла его за шею, и он задвигался резче, вонзаясь в меня на грани боли. Сдерживая стоны, я принялась целовать и покусывать его шею, чувствуя на губах соль от его пота и лёгкую горечь от парфюма. Но долго сдерживаемый оргазм лавиной обрушился на меня, сотрясая и до темноты и ярких вспышек в глазах. Я выгнулась было от наслаждения, однако Юра удержал меня. Стиснул в объятиях, впился губами мне в губы, заглушая мои и свои стоны. Содрогнулся всем телом, член во мне запульсировал, сотрясся и ударил в нутро тугой горячей струёй.

Юра меня аккуратно усадил обратно на краешек стола и навис надо мной, привалился, опираясь ладонями по бокам от меня. Его член ещё во мне, и я чувствую, как продолжаю крепко зажимать его в своём влагалище. Приходится сделать над собой лёгкое усилие, чтобы мышцы начали расслабляться. Юру ещё сотрясала лёгкая дрожь, он вздохнул, приоткрыл глаза, повернулся и поцеловал мягким, нежным поцелуем.

- Прости… - выдохнул мне в губы между поцелуями.

Я нахмурилась, пытаясь понять, за что он просит прощения: всё было супер, и я сама же этого хотела…

- Резинка порвалась, - пояснил он. – Но я уже не мог остановиться… извини. В случае чего… готов взять ответственность на себя, - и опять накрыл губы поцелуем. – М-м… нет сил от тебя оторваться…

В первый момент его слова как-то неприятно резанули по ушам: «готов взять ответственность на себя» - хм, это что ещё за канцеляризм? Но в следующую секунду поняла, что он прав, так звучит намного лучше, чем «если ты залетишь, я дам тебе денег на аборт».

Ни мне, ни ему такие проблемы не нужны. И нечего тут пытаться встать на дыбы и изображать оскорблённую невинность: мы оба в браке, просто потрахались, случилась неприятность с гондоном, и он ведёт себя молодцом, да. Мол, на него можно положиться, «если что».

Я выдохнула, мысленно дала затрещину самке питекантропа, которая гневно потрясала с таким трудом собранным генофондом и пыталась доказать, что её потомство – это не то, чем следует по абортариям разбрасываться. Расслабилась, ответила ему поцелуем на поцелуй, улыбнулась и кивнула. Не глядя приоткрыла рукой ящик стола, нырнула в него рукой и достала пачку салфеток: сегодня у меня, как в Греции, всё есть.

И как раз вовремя: в коридоре раздались шаги, дверь попытались открыть, и когда она не поддалась, требовательно постучали:

- Юрий Николаевич, вы здесь? – прозвучал взволнованный на грани истерики голос Леночки.

Мы с Юрой хулиганисто переглянулись и улыбнулись, точно школьники, пойманные на горячем.

- Здесь, - ответил он, и голос его был предательски хриплым.

Помогая друг другу, принялись спешно приводить себя в порядок: вытирать салфетками и скрывать прочие следы «преступления».

- У вас что, дверь захлопнулась?! – не унималась Зловредка. – Юрий Николаевич, я сейчас за слесарем сбегаю! – и цокающая рысь каблуками подсказала, что она рванула претворять в реальность свою угрозу.

Хихикая и перемежая свои действия короткими поцелуями, мы, тем не менее, справились с Юрой секунд за пятнадцать: что там натягивать-то? Мне – только трусы, да юбку одёрнуть, а Юре штаны поправить, рубашку заправить да ремень застегнуть. И мы опять прилипли друг к другу, обнимаясь и целуясь.

- Лара, - сказал Юра, с трудом отрываясь от меня. – Приходи после работы в проулок за офисом. Знаешь где? – я кивнула. – Я отпущу Николая, и буду там в машине тебя ждать… придёшь?

Снова кивок и лёгкий поцелуй. Он бархатно рассмеялся, куснул меня за ухо:

- Ну всё, прекращаем, иначе я не уйду. Иди, открывай свою западню, пока Леночка не вызвала пожарных, полицию и прочую армию спасения.

Я вздёрнула подбородок и шутливо обиженно передёрнула плечами:

- Не такая уж и западня-западня. Вот, - подошла, повернула ручку и отворила дверь. - Всё легко открывается. Тигр в любой момент мог сбежать.

- Тигр? – Юра удивлённо вскинул брови и на секунду задумался. – Но тигры не привыкли убегать. Тем более от того, кого давно уже хотели не съесть, так понадкусывать…

Он подошёл, по-хозяйски сжал ладонью мою ягодицу и снова поцеловал в губы:

- Приходи, - тихо напомнил мне, – я буду ждать, - и вышел из кабинета.

Я осталась стоять, смущённая и красная, как старшеклассница, и пялиться ему вслед с глупой улыбочкой: понадку-у-усывать…

Блин, Лара! Ну, ё-моё!

* * *

Седов Юрий Николаевич.

«Саркофаги» и «И-И» - эти слова красным сигналом тревоги мигали у меня в мозгу. Интуиция вопила о том, что всё, о чём он говорил, – правда. И они действительно нашли нечто стоящее, уникальное. Нечто, как Гиперборея. Неужели?.. Да не, он же сказал: «ИИ с советских времён». Не Гиперборея, нет. А жаль.

Ошейник опять сдавил горло: хотя, какая разница? Даже если и так, это всё теперь пройдёт мимо меня. Потому что Соня, да…

Все выходные я провёл в своём кабинете. «Мужицкое логово, гараж» - так называет его жена. Потому что эта комната - нечто среднее между рабочим кабинетом и спортзалом: оборудован спортивный уголок, висит боксёрская груша, стоят диван и компьютерный стол. Честно говоря, я иногда прячусь здесь от неё, когда не в духе. Соня смеётся: «Ушёл в гараж, не беспокоить».

Звонившего зовут Виктор. Без отчества, фамилии и панибратского Витёк. Просто Виктор. Он был нашим с Маратом куратором, когда мы только поступили на службу в… ведомство. А потом и непосредственным начальником. С Маратом мы были напарниками, друзьями… С остальными старались не пересекаться вне службы: меньше знаешь - меньше скажешь.

Виктор, да… Разбередил уже выцветающие воспоминания, заставил открыть сейф и вновь полезть в старые газетные вырезки. Мифический проект «Идеальный человек», жёлтопрессные размышления о секретных советских базах с учёными - и ни одного факта, ни одного подтверждающего документа, сплошные сплетни, высосанные из пальца.