Мой любимый писатель - Кира Лафф

Так странно, когда огромный мир сжимается для тебя до размеров одного человека. Не знаю, насколько это правильно. Наверное, совсем нет. Я так и не смог побороть в себе стремления к зависимостям. Просто теперь моей зависимостью стала она.

Однако, пережив всё это с моей девочкой, я, хотя бы, больше не боялся. Не боялся потерять её, потому что сумасшедшая практика нашей жизни показала, что мы всё равно находим путь друг к другу, неважно, как далеко и надолго нас разводит судьба.

Размышляя обо всём этом, я вдруг кожей ощутил некую неестественную тишину вокруг. Потом в толпе туристов послышались характерные перешёптывания. Кира, конечно же, незнакомая с постоянным и досаждающим вниманием общественности, ничего не замечала и продолжала вглядываться в чудесный русский пейзаж, открывающийся со смотровой площадки. Я обернулся и краем глаза заметил некое едва уловимое движение в толпе. Слишком часто мне приходилось становиться объектом интереса людей, чтобы не заметить его зарождения.

ГЛАВА 64. КИРИЛЛ

Сперва нас встретили косые взгляды. Потом тихие перешептывания. «Это он?», «Тот самый…?», «Ты уверена?». И вот уже каким-то шестым чувством я ощущал неминуемость разоблачения. Меня и раньше узнавали фанаты, но после премьеры фильма всё стало только хуже. Со мной хотели сфотографироваться везде: на улицах и в магазинах, в ресторанах и ночных клубах. Чаще всего, это внимание не слишком досаждало мне. Но иногда хотелось просто побыть наедине с собой, со своими мыслями.

Я взял девочку за руку и потянул в сторону парка. Но было уже поздно. Не успели мы сделать и несколько шагов, как нас обступили люди.

- Кирилл! – слышалось со всех сторон. – Можно с вами сфотографироваться?

Кира растеряно моргала, спрятавшись за моей спиной.

- Скажите, кто с вами? – послышались вопросы из толпы, которая всё увеличивалась.

- А где же Вера?

- Да! Где Вера? – недовольные голоса становились всё громче.

Я видел, что некоторые начали снимать нас на свои мобильные телефоны. Попытался протиснуться сквозь обступивших нас людей, но куда там! Стена любопытных была настолько плотной, что выйти из толпы было просто невозможно!

- Скажите, Кирилл, - послышался чей-то голос. – С вами ваше новое увлечение?

-  Кто она такая?

-  Это случайная знакомая?

Боже! На нас просто посыпался град вопросов. Ну почему людям так важна однозначность во всём? Необходимость наклеивать ярлыки прочно засела в их умах. Видимо, являясь своим способом упорядочить действительность, она помогает народу не сойти с ума.

- Кирилл, прокомментируйте ваши новые отношения? – внезапно спросил кто-то, и воцарилась тишина.

Я постарался улыбнуться. Несмотря на то, что вся ситуация жутко раздражала, я должен был, как мне часто любила повторять Алина, нести ответственность за свою популярность. «Если людям неинтересен ты, то и творчество твоё даром никому не нужно!» - говорила агент, пытаясь заставить меня явиться на очередное интервью. Лично я считал иначе, но, видимо, моё мнение было в меньшинстве.

- Что вы хотите знать? – наконец спросил я, сжимая в руке взволнованную ладошку девочки. Всё это время она стояла за моей спиной. От каждого нового вопроса её пальчики нервно вздрагивали.

-  Что вас связывает?

-  Это ваши новые отношения?

-  Как Вера относится к тому, что вы в другом городе с другой девушкой?

Мне меньше всего хотелось говорить о Вере, поэтому я выбрал самый легкий вопрос.

- Вы хотите знать, что нас связывает? – громко спросил я и немного продвинулся вперёд, выпуская руку Киры из своей. Я пытался отвлечь внимание публики от девчонки, дать ей возможность уйти, пока я буду удовлетворять любопытство толпы.

Я направился вперёд, к памятнику. Это был седок на резвом скакуне. Один из русских князей, видимо. Весьма эпично. Я встал к нему спиной и начал говорить. Видел, как Кира попятилась куда-то в сторону кустов и был насказано рад тому, что она без слов поняла мой намёк.

- Вы знаете, что я никогда не пишу о любви. Не потому что не испытываю этого чувства, как, наверное, многие думают. Просто мне всегда кажется, что сказать и действительно чувствовать что-то – разные вещи. Иногда буквально противоположные. А ответить на ваш вопрос мне поможет один поэт. Его слова – гвозди, которые забиваются в гроб моей души. Они такие однозначные и пронзительные, что уже не оставляют места недосказанности.

Я сделал глубокий вдох и начал говорить. Прекрасные строчки лились из меня подобно песне:

Далеко, поздно ночью, в долине, на самом дне,

В городке, засеянном снегом по ручку двери,

Как сказано ниже, по крайней мере,

Я взбиваю подушку мычащим «ты»,

За горами, которым конца и края,

В темноте всем телом твои черты,

Как безумное зеркало повторяя.

Громкие слова Иосифа выручили меня. Толпа будто оцепенела, прожёвывая красоту слога. Пока они пытались осмыслить то, что я сказал, я быстро развернулся и безапелляционно зашагал в темноту парка. Слава Богу, что уже стемнело, и можно было с лёгкостью затеряться среди деревьев и кустов.

ГЛАВА 65. КИРИЛЛ

Быстро передвигаясь в полутьме, я спрятался за ближайшей живой изгородью. Через некоторое время почувствовал рядом с собой движение. Маленькая фигурка тихо приблизилась ко мне.

- Эй, это я. – Кира говорила шёпотом.

- Я понял. – также тихо ответил я. Меня вдруг начала смешить вся эта нелепая ситуация.

- Бродский, значит? – ухмыльнулась она.

- Ага, – согласился я.

- Достаточно пафосно для такого циника, как ты, не находишь?

- Достаточно цинично для такой милой девочки, как ты. – парировал я.

- Вот видишь, мы становимся всё больше похожи друг на друга, – беззаботно сказала она, приникая ко мне всем телом.

- Да, будто родственные души, – сказал я и провёл пальцами по ложбинке между её лопаток.

- Какое-то у нас нездоровое родство получается, – заметила она, слегка подрагивая от моих прикосновений.

- Да. – выдохнул я в её губы. – Ты меня развращаешь.

Она засмеялась. Я тоже ухмыльнулся. Моя любимая девочка стояла сейчас так близко ко мне, что я мог рассмотреть каждую ресничку, каждую морщинку на задорно улыбающихся губах. Почему я никогда на говорю ей о своих чувствах? Я должен стать более открытым, если хочу быть с ней. А я хочу этого больше жизни.

Внезапно нам показалось, что наша возня в кустах