Сквозь снег и пепел - Агата Соболева
Раздевая ее, Данил чуть завис на том, трогать или нет бюстгалтер. Женщины всегда жалуются, что в нем неудобно. Но… Решил не трогать.
Она так уютно сворачивается калачиком под одеялом и подсовывает руку под подушку. Данил признается себе, идти вниз уже совсем не хочется. А хочется устроится рядом и согревшись ее теплом уснуть. И после минутного колебания стягивает с себя одежду и забирается в постель, под одно с ней одеяло.
Глава 34
— Ой! Привет! Ты подруга Дани? Я так рада познакомиться! Добро пожаловать в семью!
Ураган волос и объятий налетел, едва Саша вышла за дверь спальни, чтоб сходить в туалет. Она была потная и распаренная, потому что Данил навалился на нее и замотал еще в одеяло до самых ушей.
На этот визг выползает в коридор Данил. Заспанный, помятый и лохматый. В одних трусах.
— Какие люди! Ты чего встала в такую рань? Мы тебя не дождались вчера, прости, дорогая.
— Ой! Да ладно! Я взрослая девочка и все понимаю! Страсть она такая!
Кристина подпрыгивает на каждом слове и сжимает ладошки, готовая в них захлопать.
— Да что вы все кричите? — выглядывает из своей комнаты Лариса в халате, лохматая и хмурая. Она явно с похмелья и прикончила еще немало вина, пока сидела внизу одна.
— Она такая как ты ее описывала. Даня, вы чудесная пара. Особенно когда сонные. Это так мило.
Можно представить, что наговорила Лариса, раз сейчас Кристина говорит такие вещи.
Саша стоит, выпучив глаза, явно обалдевая от происходящего.
А Данилу, кажется, все равно. И он обнимает свою сестренку, смачно чмокает ее в макушку.
— Обменялись радостью и давайте в кровати. Еще только 9 утра. Крис, имей совесть, не все дрыхли в самолете, а потом в машине. Родители еще тоже спят. Голубок, забирай свою голубку и прячьтесь, занимайтесь чем вы там занимались, только чтоб эта сирена не визжала на весь дом в коридоре. Все визжим только по своим комнатам. И желательно не сильно громко, я у вас за стенкой если что. И пытаюсь спать!
— Меня можете совершенно не стесняться! Я верю в секс до свадьбы! Тем более я из толерантной Европы! У меня каждую ночь за стенкой спальни парочка геев трахается. Я сплю в берушах и всем советую!
И Кристина показывает ехидно язык сестре.
— Да мы не… — хотела было вставить слово, в корень потерявшаяся в этом семейном торнадо, Саша.
— Кристюша, что за мысли такие? Что напала на человека? Мы еще не завтракали, а ты про геев своих рассказываешь!
— Идите нахрен уже спать или не спать!
Лариса тыкает пальцем в Данила в трусах и растрепанную и растерянную Сашу в завязанном наспех халате.
— И ты к своим берушам! Марш!
И Лариса не заходит к себе, пока не убеждается, что все вернулись к себе в комнаты.
Как закрывает за собой дверь, Саша начинает рыться на полке и доставать одежду на день.
— Иди дальше спать, — урчит из недр спальни Данил. Шторы плотно задвинуты и свет не падает с улицы. Только ночник дает слабый свет. Его оставляли специально для Саши.
Но она упорно ковыряется и не оборачивается на возню с одеялом, думая, что Данил укладывается удобнее.
И потому аж подпрыгивает, когда он, обвив ее руками, начинает искать пояс халата.
— Я говорю в кровать.
Его голос сиплый спросони, пыхтит ей в шею, и возится с поясом, развязывая узел. Стягивает скользкую ткань с плеч, пробегаясь пальцами и задевая по пути бретельки.
— Еще рано, пошли спать.
Эта близость и его прикосновения магнитят.
Он снимает халат до конца, пока руки не выскользнули их рукавов, и бросает его на стул.
Кончиками пальцев одной руки пробегает вверх по нежной коже и, возвращаясь к плечу, скидывает лямку бюстгальтера.
— Это я оставил снять тебе. Так что стаскивай и пошли валяться.
Во всем этом слишком много секса…
Несколько мгновений раздумий и она запускает руку под майку и щелкая застежкой бюстгальтера, вытаскивает его. Под тонкой тканью майки проступают очертания напрягшихся сосков. И он все это видит сверху, по-прежнему стоя за ее спиной. И ему этот вид нравится.
Зачем я это делаю?
Где-то еще шевелились обыденные правильные мысли, но сейчас слушать их совсем не хотелось. Хотелось тепла и ласки, уюта.
И она…оттаявшая, и немного успокоившаяся. Хотелось, чтоб она расслабилась. Было и жалко наблюдать ее состояние, и к тому же все вокруг оно заражало депрессией, а от ее напряжения разве что не искрил воздух. Проще было так. Хотя это и запутывало границы их личных взаимоотношений и дальнейшие планы.
Но вот он в одних боксерах тащит ее в трусах и майке в постель. Сгребает подушки в ворох, скидывает на пол второе одеяло. Обнимает, притягивая к груди и берет в руки привычным движением пульт.
— Вот так же лучше, чем на кухне на жестком стуле в одиночестве?
Она не отвечает, только удобнее устраивается, кладя голову и ладошку ему на грудь, оплетает ногой его бедро и глубоко шумно вздыхает.
Ее дыхание шевелит волосы на его груди и это немного щекотно. Приятно. В голове всплывает Дарина. С ней тоже классно, но совсем по-другому. Саша уже совсем не девочка, но в ней сохранилась еще нежность и трепетность. У Дарины как огонь по венам, темпераментная, горячая. Данил не мог припомнить, чтоб они вот так вот с ней лежали и смотрели телевизор хоть раз. Крепче
