Война молодоженов (СИ) - Клевер Фора

- И как это понимать? - грозно спросила, скрестив руки на груди.

- Решил приготовить ужин для милой женушки. Паста с креветками подойдет? - невинно произнес муж и подмигнул, делая вид, что не понимает, о чем я.

- Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду.

- Родная моя, я не телепат. Говори прямо, - откровенно веселился Орлеанский.

- А ты у нас еще и художник, оказывается, да? Думал, подловишь меня? Спешу тебя расстроить, ничего у тебя не вышло. Кстати, спасибо за идею, - беззлобно заявила, наблюдая за реакцией мужа, которой не было. Он продолжал тепло улыбаться и никак себя не выдавал.

- Не знаю, о какой идее ты говоришь, но не за что, мартышка. Для тебя ничего не жалко. Голодная?

- Слабительное, снотворное…яд? - спросила, стараясь не выдать своего желания согласиться. Запах стоял умопомрачительный.

- Ты меня недооцениваешь. Не люблю повторять за кем-то, да и совсем неинтересно быть предсказуемым. Конечно, если ты не хочешь, заставлять не буду. Лично я дико голоден, - блеснув жадным взглядом, муж выделил последние два слова, давая понять, что вкладывает в них более глубокий смысл.

Каждая клеточка тела наполнилась жаром. Дыхание сбилось. Реакция на провокацию Руслана мне совсем не понравилась. Слишком остро стала ощущать тягу к нему, и это пугало. Пугало так, что хотелось убежать от мужа как можно дальше. Я привыкла к своему образу жизни, меня все устраивало, а теперь мой мирок, что выстраивался столько лет, рушился, как карточный домик от легкого дуновения ветерка.

Я села за стол и опустила глаза. Не могла смотреть на Орлеанского. Боялась, что он все поймет. Раскусит меня и решит, что победил. Но это не так. Мы еще поборемся. Руслан усмехнулся и принялся раскладывать пасту по тарелкам. Я внимательно наблюдала за ним, следила, чтобы в еду ничего не подсыпал.

- Я даю тебе свое слово, что в еде ничего нет, - твердо заявил муж, усевшись напротив меня. - У меня есть более интересные методы воздействия на тебя.

- Это какие же?

- Увидишь, всему свое время, - загадочно улыбнулся Руслан и добавил. - Приятного аппетита.

Ужин прошел в тишине. Не знаю, о чем думал муж, а я судорожно просчитывала варианты его мести. Пыталась предугадать, что меня ждет, но на ум ничего не приходило. Ясно было одно - месть будет, и мало мне не покажется, судя по хитрой ухмылочке Орлеанского.

Он открыто рассматривал меня. Буквально пожирал потемневшими от желания глазами, заставляя вспыхивать словно спичку. Теперь я могла с уверенностью сказать, что знаю значение фразы «ласкать взглядом». Чувствовала, как кожа горит в тех местах, где останавливается жаркий взгляд супруга. От смятения даже вкуса еды не чувствовала. А как только доела, скомкано поблагодарила за вкусный ужин и сбежала в свою комнату, закрыв дверь на замок. Да, струсила. А признав это, разозлилась на саму себя за проявленную слабость.

Бессильно упав на кровать, зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов. Весь мой идеальный план сорвался, и теперь я не знала, как себя вести и какой путь выбрать. Еще и Руслан… От одной мысли, что умудрилась влюбиться в него, становилось жутко. Я все еще помнила ту боль, которую когда-то испытала. Предательство любимого человека способно надолго выбить из привычной жизни, окрасить окружающий мир в черно-белые краски, сделать его безликим и пустым, а твое существование бесполезным, бесцельным. Хотела ли я прочувствовать это снова? Нет, нет и еще раз нет. Не будет этого.

Решив, что буду бороться до последнего, переоделась в пижаму и легла спать. Утро вечера мудренее. А Орлеанский рано или поздно оставит меня в покое.

Уже со следующего утра началось веселье. Сначала Руслан поменял мой стакан с утренним молочным коктейлем на стакан с ненавистной пинаколадой, пока я собиралась на работу. Я в ответ пробралась в ванную, когда он был в душе, открыв замок ложкой, и стянула все полотенца, заменив их на несколько комплектов нижнего белья, связанных между собой, после чего убежала на работу, ехидно хихикая.

«Очень смешно, мартышка. Тебе хоть полегчало?» - пришло через какое-то время сообщение от мужа. А когда от меня не последовало ответа, телефон завибрировал снова. - « Удачного дня. Кино вечером?»

«Даже не мечтай, жучара. Я все еще жду развод» - быстро напечатала ответ и отправила, даже не заметив, как глупо улыбаюсь. Лишь посмотрев в зеркало заднего вида, поняла, что выгляжу, как влюблено-окрыленная дурочка.

«Понял, просто ужин и романтическая комедия на домашнем кинотеатре. Пицца или суши?»

«Свидетельство о расторжении брака» - никак не хотела сдаваться, но улыбалась уже так широко, что скулы болели.

«Значит, суши»

«Я не приду»

«Врешь. Ты не сможешь устоять перед своим любимым «Унадзю», я точно знаю. До вечера, мартышка. Сильно не шали»

«Не умею» - коротко ответила и бросила телефон на заднее сидение.

Что я творю? Зачем заигрываю с ним и позволяю подбираться к себе все ближе и ближе? Ответов на эти вопросы не было. Точнее, я не хотела признавать их. А еще в тайне молилась, чтобы месть Руслана была поистине жуткой. Хотелось хоть в чем-то обвинить его, сделать виноватым и окончательно оттолкнуть от себя…или наоборот, себя от него.

Я совсем запуталась. А самое ужасное, мне даже не с кем поделиться своими переживаниями. Карина опять затянет песню, что пора сдаваться и не выпендриваться, с папой на такие темы я никогда не стану разговаривать, с мамой тем более… А я не хочу сдаваться. Не хочу и все!

В тот вечер я домой не пришла. Осталась у Карины, которой впервые в жизни не стала ничего рассказывать. Просидела у нее до часу ночи, игнорируя звонки и сообщения мужа. Когда зашла в квартиру, он уже спал. Внутри кольнуло чувство вины, когда в мусорке на кухне обнаружились заказанные суши, но я решила, что так даже лучше. Чем быстрее Руслан поймет, что нам не по пути, тем лучше.

После того вечера наши отношения никак не изменились. Мы продолжали разыгрывать друг друга, Руслан не прекращал попыток меня соблазнить, а на все мои выходки реагировал снисходительной улыбкой, чем раздражал еще больше. В одну из ночей я подошла к нему спящему, откинула одеяло и, стараясь не закапать слюной его идеальный торс с завлекательными кубиками пресса, вылила ему на боксеры зеленку. Орлеанский мне ничего не сказал, даже не показал, что разозлился, просто добавил изумрудное зелье мне в шампунь, а ночью на всю громкость врубил запись японской порнографии. Боже, какие же они писклявые! В ответ я записала все это безобразие на диктофон и, стянув из коридора плеер мужа, с которым он отправлялся на пробежку каждое утро, стерла оттуда все песни, кроме одной и загрузила туда злосчастную запись, после чего вернула позаимствованную вещь на место.

Вся эта неделя стала моим личным кошмаром. Чередой невезения. Казалось, что на меня обрушились все кары небесные. Ким гонял меня по встречам с клиентами. Еще никогда в жизни я не занималась исключительно разъездной работой. И на каждой такой встрече со мной случались неприятности. То кто-то прольет кофе мне на блузку, то одна из жен клиента решила, что я его любовница и, закатив истерику, чуть не вцепилась мне в волосы, а на последней встрече с футбольным тренером детской команды меня несколько раз сбили с ног мелкие хулиганы. Причем я уверена, что делали они это специально. Даже зарычала от злости, когда очередной негодяй сделал вид, что не успел затормозить.

- Райский, твою мать! Что за игры у вас сегодня?! - рявкнул на парнишку Сергей, помогая мне подняться. - Простите, не знаю, что на них нашло сегодня. Не ушиблись?

- Нет, но…

- Эти дети иногда сводят меня с ума. Вечно ударит им в голову что-то и не остановишь. Простите, еще раз. Я компенсирую все неудобства. Вы не будете против премии?

- Не откажусь, - не стала выпендриваться, решив, что хорошая премия вполне может скрасить неприятные впечатления.

- Тогда мир? - виновато произнес клиент и протянул мне руку.

- Любой каприз за ваши деньги, - усмехнулась и вложила свою ладонь в его. - Варианты розыгрышей мы пришлем вам на электронную почту. Как только утвердите один из них, мы подготовим презентацию и, если вас все устроит, то приступим завершающему этапу, - с улыбкой отчиталась, еле подавляя желание намылить кое-кому шею. Во время последнего падения отбила себе попу, и теперь она ноет. По-любому синяк останется.