По острию любви - Оксана Волконская
— Не знаю, Яр, честно, не знаю, кто мы, — и быстрый взгляд прямо в глубину души. — Еще недавно могла бы сказать определенее. А ты знаешь?
Провокационный вопрос. Инга была уверена — он знал не больше, чем знала она. Слишком многое их связывало в прошлом, и, несмотря на все недомолвки и недоразумения (ну, подумаешь, нагло соблазнила), они оставались друзьями. Раньше. Теперь они были непонятно кем — не друзья, не любимые и даже не любовники. Какое-то слегка отдающее ванилью "между", когда до рокового шага в пропасть остается один шаг. Когда вот- вот грянет революция и сотрет все пошлые устои и воцарится новая власть. Революции никак не происходит, все по-прежнему, вот только на психологическом уровне все время ждешь перемен. Так сейчас ощущала их отношения Инга, но озвучивать это собеседнику не собиралась. Еще спугнет.
— И я не знаю, — непривычно растерянно улыбнулся всезнайка Ярослав. — Время покажет. Поела? Теперь давай таблетки пить.
И он поспешил на кухню греметь тарелками и уходить от разговора, который сам непонятно зачем затеял. Впрочем, Инга и не ждала ответа. Она не понимала, что чувствует Яр, и это бесило. С раздражением глядя в потолок Инга в очередной раз проматерила мужиков и их железобетонную логику, которую ни одна адекватная женщина понять бы не смогла. Ну как адекватная? Простая девушка с ротой тараканов в симпатичной голове. В общем, осознание Инге светило не больше, чем солнце в разгар ночи.
Глава 24. Любим за недостатки
Вроде бы и чувствовала себя Инга хорошо, и выспалась, но почти сразу же снова начала праздновать зимнего мишку. Вернувшийся с кухни Ярослав уже застал мирно спящую девушку, которая, скомкав часть одеяла, прижала его к себе и подложила под голову. Парень улыбнулся — во сне девушка казалась настоящим ангелочком, милым, безмятежным, а, главное, мирным. Вот только это обманчивое впечатление тут же исчезает, стоит этому чертенку распахнуть глаза и открыть рот. Но любили Ингу именно такой.
Взгляд Ярослава упал на стоявшую на стеллаже фотографию — строящая глазки фотографу маленькая белобрысая девчушка в это время усиленно тянет за нос такого же блондинистого мальчугана. Брат и сестра — такие похожие, но в то же время настолько разные. Кир всегда предпочитал скрывать эмоции, а его маленькая родственница все делала напоказ. То ли настолько ей нравилось внимание, которое уделяли, то ли иначе не умела, Ярослав до сих пор не мог понять. Но сейчас она открывалась ему заново, словно все эти годы он знал абсолютно иного человека. Но сможет ли он доверять ей, как кому-то большему, чем другу? Он не знал.
Усмехнувшись, Строганов вновь отправился готовить — съедобного в этом доме было мало, а второй раз номер с несчастным куриным бульоном не прокатит — Ярик видел это по скорчившейся мордашке хозяйки квартиры.
Время до ночи промчалось незаметно, и вскоре Ярослав сам отправился спать. Ночевать не дома было немного неуютно, Яр предпочитал не оставаться ни у друзей, ни у девушек, но оставить сейчас эту бестолковую девчонку одну он не мог. До сих пор у него в голове не укладывалась, что эта балбеска могла не заметить болезнь.
Проснулся он ночью от какого-то шума. За грохотом чего-то железного послышался раздраженный голос Инги. Подскочив, Ярослав кинулся на кухню и чуть не заржал над представшей им сценой. Злая Инга в одной ночной сорочке стояла посреди комнаты и негромко материлась. Пол тонким слоем покрывала какая-то белая пыль, судя по всему, мука. Этот же порошок покрывал ноги девушки и шелк рубашки. А в полутора шагов от нее живописными осколками разлетелась тарелка, и, торжественно блестя металлическими боками, расположилась крышка от сковородки.
— Лаврецкая, ты что творишь? — со смехом поинтересовался Ярослав. Девушка подпрыгнула, чуть не наступив на осколок.
— Ой, — виновато потупилась она. — Извини, я тебя разбудила. Не хотела шуметь.
— Похвальное желание, — фыркнул Ярослав. — Только ты и тишина — вещи еще менее совместимые, чем гений и злодейство. Что за погром тут устроила? На тебя уже сковородки бросаются?
— Никто на меня не бросается, — надулась Инга. — Моя посуда, хочу — роняю, хочу — бью.
— Ага, хочу — на стекло наступаю, — продолжил парень. — Осторожнее, балда! Мука, кстати, чем тебе не угодила? За что ты ее рассыпала?
— Она сама. Точнее, ее тарелка сбила, — путано разъяснила хозяйка дома, и Ярослав понял, что у него нет ни малейшего желания вникать во все нюансы.
— Ты что не спишь? — сменил тему он.
— Кушать хочу, — жалобно проговорила девушка.
Вздохнув, Ярослав потребовал, чтобы она пошла и умылась, а сам подошел к плите. Когда Инга вернулась, пол уже был чист, от муки не осталось и следа, а на столе стояла тарелка с салатом и бутерброды.
— Ярик, ты прямо волшебник! — восхитилась она, забиралась с ногами на кухонный диванчик. — Как у тебя это получается?
— Просто не надо витать непонятно где, когда делами занимаешься, — серьезно проговорил Ярослав и невольно улыбнулся. Умение Инги залипать в самые неподходящие моменты, глядя в пространство, было давно ему известно. Он в такие моменты явственно видел, как таракашки в ее голове бегают туда-сюда, разыгрывая какие-то сценки и отрабатывая свой хлеб.
— Не занудничай, — отмахнулась Инга, придвигая к себе кружку с чаем и лимоном. — Вкуснятинка. Строганов, ты идеальный мужчина! А мне так просто жить комфортнее! На самом деле, Яр, если все будут вести себя прилично и правильно, люди превратятся в клонов. Армия идеальных одинаковых людей, словно инкубаторских. Все хорошо, все, как надо, но чертовски скучно. Так же нельзя. Мне кажется, людей любят, в первую очередь, за их недостатки, как бы это странно не звучало.
— То есть? — с любопытством спросил Ярослав, наливая себе какао и усаживаясь на соседний стул. — Поясни.
— Ну, это же просто, — нетерпеливо ответила Лаврецкая. — Смотри, каждый человек запоминается своими характерными чертами, своей индивидуальностью. Это цепляет. Идеальность во всем мало у кого может привлечь внимание, тем более, если копнуть глубже, она часто оказывается иллюзорной, а успешный во всем человек — серый и неинтересный заучка. Неидеальный человек как раз-таки и привлекает своей неидеальностью, может, какой-то неловкостью, сумасшедшинкой. В первый момент ты думаешь: «Что за идиот?». А потом постепенно присматриваешься, и начинаешь запоминать человека. А потом и любить за эти черты. В таком случае, и разочароваться будет гораздо сложнее, потому что ты полюбил то, что внутри,
