Записки под партами - Ники Сью
— Просто выслушай, — сказал он жестко, а затем уже более мягко добавил: — пожалуйста.
— Что ты хочешь от меня? — Промолвила я, стараясь не расплакаться. Сдерживалась изо всех сил, просто иначе нельзя. Нельзя показывать слабость. Нельзя давать очередной повод для радости этим придуркам.
— Ты мне нравишься, — вполне серьезным тоном озвучил Титов, а затем добавил: — вот что.
— Ч… что?
— Уже два года, — я посмотрела внимательно на парня перед собой и поняла, что это очередная шуточка. Да кому в голову придет признаваться девушке в чувствах в закрытой раздевалке. Только придуркам из моего класса. Чтобы поржать. Выложат потом в закрытый чат и будут весело обсуждать, как поиздевались над девчонкой.
— Ясно, а теперь дверь открой, — попросила уже более спокойно я. Понятное дело, что они тут веселятся. Но мне-то совсем не весело, достало быть местным Клоуном.
— Я серьезно, Тась! — Леваков вновь решил сокращать расстояние между нами, от чего сердце мое забилось в агонии. Я резко повернулась к дверям и начала стучать по деревяшке, словно иначе задохнусь. А ведь вероятно так и было.
Антон схватил меня за плечо и повернул к себе. Я уперлась спиной в дверь и только сейчас поняла, что он просто навис надо мной, высокий такой и глаза такие… незнакомые. Он подал знак, не рукой, нет. И не наклоном головы. В его сокрушительном взгляде, полном решимости и дикого желания, промелькнуло что-то, чего я никогда не видела. Казалось, он выжидает, но терпение на пределе. Мне стало вдруг жутко. Кто этот человек, что он хочет от меня? И в тот момент, когда голова Левакова начала наклонятся, что-то щелкнуло внутри. Оборвалось. Его губы приближались, его запах парил в воздухе, и мне стало противно. Дико. Невыносимо обидно. Я отвернулась. Сквозь силу, сквозь сковавшие мышцы, которые не хотели слушаться.
— Не смей, — прошипела, едва сдерживая слезы. А они были, так близко, как никогда.
— Я дурак полный, знаю, — шептал Леваков мне на ухо. Его дыхание обжигало шею, а ледяные руки оставляли мурашки по коже.
— Тась, я не решался, просто… — в этот момент дверь раздевалки открылась. Не знаю как, но я выбралась из его дикой хватки. Казалось, что я достигла дна и если сейчас не оттолкнусь, то уже не всплыву обратно. Дикое ощущение страха сковало все внутри, а глаза больше не могли сдерживаться.
И когда я подняла голову, увидела в дверях Даниила. А он… он точно заметил мои слезы. Они так предательски появляются, и обязательно перед этим человеком.
— Филиппова, — послышался позади голос физрука. Я дернулась к рюкзаку, схватила его и куртку, а затем выскочила вон.
— Тась, — голос Антона следом.
— Леваков, в чем дело? — Это уже физрук, видимо перехватил одноклассника. А дальше я просто выбежала из школы, даже не соображала особо. Только за ворота переступила, как поскользнулась и упала. Слезы катились по щекам от обиды, от непонимания, за что все это. А еще и на руке кровь пошла. Вот тебе и окончание учебного семестра.
Поднялась, отряхнулась. Перевела дыхание и пошла домой, не сбавляя темп. Хотелось поскорей оказаться в своей каморке.
Глава 38
Даниил
— Я тебе серьезно говорю, — не унимался Макс. Уже который день пытается меня пригласить к себе на Новый Год. Знает, что я либо затворником буду сидеть дома, либо свалю на какую-нибудь тустовку. Не сказать, что я фанат таких вот сходок, но всяко лучше, чем страдать в гордом одиночестве.
— Пока ничего не могу сказать, — пожал плечами в ответ. Не то, что бы я ни хотел идти к Аверину. Наоборот мне у них очень понравилось. Был всего раз, но воспоминания самые приятные. Его мама запекала утку и делала салат Оливье, который я тогда первый раз и попробовал. В воздухе парил запах свежих мандарин, а по комнатам разносились голоса из телевизора, потому что их бабушка всегда в такой день смотрит Голубой Огонек. У нас в семье такого никогда не было, да и не будет уже.
За столом мама Макса порхала, как бабочка, улыбалась и старалась накормить всех до отвала. Мы с другом к двенадцати уже и встать не могли, так объелись. Но нам в тарелки все равно нет-нет прилетала ложка нового салата. Все это было так трогательно, что мне стало грустно. Моя ведь семья ничем не хуже. Но мы вот так вместе никогда не собирались. Если праздник, мать всегда нанимала поваров и приглашала кучу незнакомых людей. Даже какие-то декораторы приезжали. Я сам и елку-то не наряжал ни разу. Новый Год у меня никогда не ассоциировался с семейными посиделками. Наоборот, я не любил этот день. Подарки не радовали, а уж в Деда с бородой я с двух лет не верил. Хотя мать нанимала аниматора для этих целей, и он отрабатывал свои деньги по полной.
Наверное, поэтому для меня было с одной стороны приятным открытием, что Новый Год может быть таким вот теплым и светлым днем, а с другой, грустным осознанием, что мы с семьей никогда так не соберемся. Поэтому в прошлом году я отказался. Поехал на какую-то сходку, провел ночь там с незнакомой блондинкой и напился так, что домой приехал только второго числа.
— Мама очень хочет тебя видеть, бро, — настаивал Макс. — Она сказала, что даже готова принять от тебя блюдо в меню.
— Она у тебя классная, безусловно, — улыбнулся я, — но пока точно не могу ответить. Не дави, ладно? Завтра вечером скажу.
— Вот в прошлом году, ты меня задвинул, опять хочешь, да? — Возмущался друг. На самом деле, он, правда, обиделся тогда. Пришлось потом с ним в клуб идти, чтобы искупить вину.
— Ой, да ладно тебе.
— Прохладно, — фыркнул Макс. Мы спустились вниз по лестнице, и подошли к гардеробной. Аверин надулся, как воздушный шарик, забавно так выглядел. Я накинул ему руку на плечо, притянул к себе и так совсем по-детски стянул шапку. Темные пушистые волосы разлетелись тут же в разные стороны. Теперь понимаю, за что девчонки вешаются на него. Шевелюра прямо как у Бога, не иначе.
