Нестандартная ситуация - Марика Крамор
Слава резко дернулся вперёд, поймав меня за талию и подтянув ближе. Тут же крутанулся напряженным лицом к столу. Завершить танец я, конечно же, не успеваю, не говоря уже о обещанном стягивании с себя одежды.
— Достаточно. На этом сделаем паузу.
Со строгими словами мужчина расцепил руки и обхватил мои бёдра, не позволяя капитулировать. Прямо носом он отодвинул вверх край футболки, пройдясь горячими губами по животу, вызывая сладкую истому глубоко внутри.
Я запустила пальцы в его волосы, нежно их перебирая, и почувствовала, как Слава крепко сжал мои ягодицы. Очень крепко… И усадил на стол, широко разведя мои ноги.
Даже не касаясь его, судя по одному только прерывистому дыханию и раздувающимся крыльям носа, точно как у хищника, почуявшего добычу, уверенно могу судить, что он не просто завёлся. Он предельно возбуждён.
ВЯЧЕСЛАВ
Мне кажется, я никогда не смогу ею насытиться. Для меня настоящая пытка сидеть и ждать, когда же уснёт ребёнок, понимать, что я не могу взять и прижать девушку к стене, на ходу закидывая на себя её ноги и одновременно расстегивая молнию на брюках. Потому что Мария на нас смотрит. У меня просто крышу рвёт от проносящихся в сознании картин, где я резко и глубоко вонзаюсь в беззащитное и такое хрупкое нежное тело, будто специально созданное для моих ласк, и глушу рваный всхлип грубым поцелуем. Я с ума схожу от ощущения ноющей боли в области паха, потому что грубая ткань брюк (какого хрена я ещё не переоделся в просторные домашние штаны?) так беспощадно сдавливает мой давно уже пульсирующий член, просто-таки кричащий: «Эй, старик, чего ждём? Работать будем сегодня или как?!». Да! Будем, конечно!
Подхватываю малышку и быстро усаживаю на стол, широко разводя её стройные ноги, грубо вклиниваясь между ними. Она совсем не сопротивляется. Яркая зелень её глаз уже затянута матовой поволокой, говорящей о том, что девочка давно уже воспринимает окружающую действительность кожей, каждым сантиметром чувствуя любое моё прикосновение. Играющим движением расстёгиваю ширинку на джинсах (мне просто жизненно необходимо будет ей сказать, чтобы дома она не носила этот предмет гардероба), тут же приникаю губами к открывшемуся кусочку идеально гладкой кожи.
Одним движением руки укладываю её на спину. Стол жёсткий, конечно, но думаю, сейчас она на это даже внимания не обратит.
Едва сдерживаясь, чтобы не сорвать с неё одежду, просто задираю наверх кофточку, прямо до подбородка… или докуда там, мне уже по хрену, и, поднявшись на ноги, начинаю жадно целовать её гладкий упругий живот, чувствуя, как каждый раз она вздрагивает. Добавляю немного реальности в происходящее и с силой начинаю вдалбливаться пахом ей между ног, оставляя длинные промежутки между ощутимыми толчками, отчего она в беспамятстве зарывается пальцами в моих волосах. Расстёгиваю бельё и втягиваю в рот давно уже затвердевший сосок, слегка его посасывая, а сам теряю голову от крышесносного запаха её тела. Нет. Долго я так не смогу продержаться. А надо бы ещё немножко поиграть. Рывком стягиваю с малышки остатки одежды, отбросив их куда-то в сторону.
Привычным движением расстёгиваю ремень, а следом за ним и ширинку на собственных штанах. Сбрасываю их с бёдер, быстро выпутываясь и перешагивая, и одним взмахом подхватив на руки мой горьковатый на вкус десерт, притягиваю ближе. Буквально падаю в своё любимое кожаное кресло, по инерции утягивая малышку за собой и усаживая её сверху.
Пальцы инстинктивно находят нужную дорогу и начинают пока ещё сквозь белье чувственно потирать круговыми движениями сосредоточение её желания, одновременно с этим по очереди теребя языком вставшие соски. Вдруг подумал о том, что если бы под рукой было мороженное, я бы, не задумываясь, размазал его по женскому животу и груди, даря ей непривычные ощущения прохлады, от которых она бы вздрагивала ещё сильнее, а потом с величайшим удовольствием вылизал бы всё до капли.
Кира дрожит в моих руках, а я даже не могу передать, какое удовольствие получаю от её покорности, ответного такого сильного и нестерпимого желания.
Она, как податливая хрупкая куколка, что позволяет хозяину играть с ней так, как ему вздумается.
Не собираясь больше сдерживать свою страсть, отодвигаю в сторону тонкую полоску ткани, проникаю в малышку сразу двумя пальцами и чувствую, как она неосознанно короткими поступательными рывками настойчиво продвигается навстречу движениям моей руки, совершенно не попадая в такт. Ничего, малышка, я научу тебя. Я тебя ещё многому смогу научить. Такую маленькую, страстную, горячую девочку.
Она будет радовать меня с каждым днём всё больше и усерднее.
Её руки гладят мои плечи, периодически вцепляясь в них ногтями, особенно, когда я слабо учащаю нижние круговые движения пальцами, а затем резко сменяю их на ритмичные быстрые поглаживания внутренних особо чувствительных точек. Негромкие сладкие стоны звучат, как музыка для моих ушей. Сидя на мне и издавая редкие тихие всхлипы прямо мне в ухо, она умудряется извиваться так, что её неуправляемые и неподвластные женскому самоконтролю движения распаляют меня ещё сильнее.
Как же я наслаждаюсь её несдерживаемой страстью, отсутствием всяких предрассудков, тем, как она неосознанно жмётся ко мне голой грудью и трется об меня своими гордо торчащими сосками. Ещё немного, и я сорвусь.
Приникаю губами к шее, позволяя себе слегка вонзить в неё зубы, из последних сил сдерживаясь, желая доставить ей ещё большее удовольствие. Но и про меня забывать, тем не менее, не стоит. Малышка очень страстная и горячая девочка, но чувствуется небольшая скованность в те моменты, когда наши взгляды встречаются, или я всем своим поведением настойчиво прошу ко мне прикоснуться. Это всё, несомненно, уйдёт, поэтому действую решительно, чтобы её смущение поскорее растворилось.
Обхватываю Киру за талию, ища мягкие податливые полураскрытые губы, чтобы впиться в них голодным, не утоляемым жажду поцелуем, а на выдохе немного отстраняюсь и шепчу прямо в губы:
— Вот так потом сама сделаешь.
Нахожу податливую руку и, откинув в сторону прядь светлых длинных волос, провожу пару раз языком по её ладони и аккуратным пальчикам, убивая этим сразу двух
