Отпуск с осложнениями - Лина Манило

Подкрадываюсь сзади и, встав на носочки, накрываю его невозможно голубые глаза ладонями.

– Неужели у меня всё-таки будет сегодня секс с незнакомкой? – спрашивает, пряча в голосе улыбку, а я обхватываю его за шею и, подпрыгнув, повисаю на спине.

– Ох уж эти шуточки! – шиплю, кусая его за плечо, а Вадим, резко наклонившись вперёд, перекидывает меня через спину.

Визжу, а он ловко подхватывает меня, не давая рухнуть с высоты на землю. Чувствую себя участницей какого-то гимнастического чемпионата, и дух захватывает от такого кульбита.

– Мне нравится, когда ты злишься, – говорит, укладывая меня в высокую траву и нависает сверху. – Ты становишься очаровательной, хотя кажется, что очаровательнее некуда.

– Садист, – шиплю, пытаясь вывернуться и встать на ноги, но Вадим сильнее: обхватывает одной рукой мои запястья, крепче прижимая к земле, а второй рукой упирается рядом с моей головой. Эта шуточная борьба, как прелюдия к чему-то большему, и мне нравятся ощущения порхающих в животе бабочек. – Нас могут увидеть, кстати.

Но все мысли испаряются, когда Вадим целует мою шею, обдавая горячим дыханием. Кожа покрывается мурашками, и я затихаю пойманным в силки зверьком. Официально заявляю: пусть смотрят, мне не жалко.

– В экстремальном сексе есть своя прелесть, но сначала я хочу увидеть твой сюрприз, – возвращает своими словами на землю, а я разочарованно вздыхаю, когда Вадим отпускает мои руки.

Но всё-таки радостно, что его волнует не только перепихон в траве – помнит о сюрпризе, пришёл вовремя, а мне почему-то становится страшно, что не понравится. Когда всё организовывала, казалось, что идея прекрасная – необычная, но сейчас мои коленки в желе превращаются. Вдруг разочарую? Мало ли что Вадим себе напридумывал, а тут пикник в старом амбаре. Глупость же, да?

Вадим любит повторять, что я смелая, только ничего подобного – трусиха ведь.

– Пойдём, здесь недалеко, – говорю тихо и протягиваю ладонь. Вадим обхватывает её крепко-крепко, и это придаёт сил.

Во всяком случае, я делала всё искренне и от души, и этого уже достаточно.

– Мы идём не к морю, правильно? – интересуется, а я прикладываю палец к его губам, чтобы помолчал хоть немного.

Вадим принимает правила игры: молчит, идёт за мной послушно и даже не посмеивается. Отлично, потому что я в шаге от того, чтобы передумать.

– Ого, амбар, – говорит Вадим, осматривая высокое здание с полукруглой крышей. – В последний раз в таком месте был, учась в академии. Нам, студентам, стелили внутри прямо на полу. Отличное было время.

Вадим мечтательно улыбается, а у меня с сердца падает камень.

– Знала бы, что тебе нравится спать в таких местах, подушку бы захватила.

Я улыбаюсь так, что щёки болят и извлекаю из заднего кармана ключ. Он тёплый, а у меня почему-то руки слегка дрожат.

– Не знаю, что там внутри, но мне уже нравится, – заявляет Вадим, следя за моими движениями.

– Какой ты неприхотливый. И, надеюсь, голодный.

Снимаю замок, кладу его рядом в густую траву, чтобы не делся никуда, и толкаю дверь.

– Ой, – доносится из амбара, пока я промаргиваюсь, чтобы понять, не мерещится ли мне. – Клякса, нас поймали!

Глава 37 Вадим

– Ой! Клякса, нас поймали!

Девочка замирает, сжимая пирожок в руке, и хлопает огромными и абсолютно круглыми глазами. Как её зовут? Нет, хоть убей, не помню. Но это точно та, для которой Катрин снимала куклу с дерева.

– Отличный сюрприз. – Из моего горла вырывается нервный смешок, а Катрин сверкает на меня гневным взглядом.

Судя по всему, ребёнок, с аппетитом наминающий пирожки в прикуску с колбасой – не то, что так хотела показать мне эта непредсказуемая девушка. Хотя от Катрин можно чего угодно ожидать, только и успевай удивляться.

– Настенька, а что ты тут делаешь? – ласково интересуется Катрин и делает осторожный шаг вперёд, будто бы спугнуть боится.

Девочка кладёт на скатерть пирожок, цепко хватает сидящую напротив неё изрядно потрёпанную тряпичную куклу и задирает подбородок.

– Я пришла сюда… посидеть, – говорит тихо, а глаза медленно слезами наполняются.

Мне не хочется, чтобы ребёнок плакал или испугался, но понять, почему она оказалась здесь, хочется. Потому уверенной походкой направляюсь к импровизированному столику и занимаю пустой «стул». Хм, надёжная конструкция.

– Ешь, – говорю, пододвигая к перепуганной Насте тарелку с нарезанной колбасой.

Настя бросает на меня робкий взгляд, но в нём нет и тени страха. Настороженность – да, но не страх.

В центре стола стоит букет полевых цветов в банке и бутылка с розовой жидкостью – наверное, вино. А вокруг тарелки с пирожками, домашним сыром, колбасой… Усмехаюсь, понимая, что Катрин старалась для меня – хлопотала, и от этого комок в горле.

Чёрт, я редко использую это слово, но всё это по-настоящему… трогательно, что ли.

– Настенька, а тебя искать родители не будут случайно? – Катрин подходит ко мне, а я пододвигаю специально для неё ещё один ящик. – На улице темнеет уже.

Кажется, Катрин не нужно было об этом спрашивать, потому что Настя вскакивает на ноги и, прижав к себе куклу, пятится к выходу.

– Не будут, – заявляет и стремглав выбегает из амбара.

Чёрт его знает что такое творится.

– Настя, подожди! – кричит Катрин и пытается догнать ребёнка, но только пятки сверкают в сумерках. – Да что ж такое-то?

Катрин расстроена – это видно невооружённым глазом, а я машинально откусываю кусок пирожка. С абрикосами, что ли? Вкуса совсем не чувствую, но по цвету начинки похоже. Задумчиво жую, размышляя, что в этом амбаре только что произошло. Херня какая-то произошла, честное слово.

– Ты видел, как она испугалась, когда я о родителях спросила? – Катрин закусывает нижнюю губу и смотрит куда-то сквозь меня, размышляет. – Она испугалась.

– Думаешь?

– Уверена! Что-то здесь нечисто.

– Может быть, просто решила влезть сюда