Стоять, бояться, раздеваться! - Мария Сергеевна Коваленко
– Боже...
Вероника не стала озвучивать догадки. Не спрашивала ни о чем. Лишь сжимала сильнее и, как ни странно, от этого Руслану становилось только легче.
– Следующая попытка развестись состоялась уже не в ЗАГСе. Диана посчитала, что за тринадцать лет вместе заслужила не половину квартиры, которую я собирался добровольно ей отписать, а целую. Шансов у нее не было. Я проконсультировался заранее у своих адвокатов. Думал, зайду в суд, за пять минут все решим, и выйду свободным человеком. Но Диана заявила судье, что беременна и я отец ребенка.
– Это было возможно?
– В теории – да. После одной из командировок она наведывалась ко мне. Но, учитывая все наши попытки до этого... Вряд ли.
– И вас не развели?
– Судья даже справку не потребовала. Отправила мириться и рожать.
– Но снова ничего не вышло?..
– История повторилась почти один в один. Разница была лишь в том, что я не стал забирать Диану у родителей. Не смог себя заставить. Слишком хорошо помнил, как радовался в прошлый раз и как хреново оказалось потом. Просто заезжал несколько раз в неделю. Привозил фрукты, витамины, цветы... – Словно говорить было трудно, Руслан ненадолго замолчал и, сглотнув, продолжил: – О выкидыше она сообщила через полтора месяца. К этому времени мои уже пробили, что за короткий срок у жены сменилось три гинеколога, а результаты последнего УЗИ вообще удалены из базы. Я даже напиваться не стал. Ушел с головой в работу еще сильнее. Впахивал как проклятый. Брался за любые дела. А потом схватил пулю, и мозги быстро встали на место.
Словно это не он схватил пулю, а Вероника прямо сейчас, она дернулась всем телом и буквально вжалась в него. Это были уже не объятия, а слиток из двух тел.
– Перед третьей попыткой развода Диана заранее сообщила, что не отпустит меня, – вдаваться в подробности Руслан не стал. Этот разговор нужно было заканчивать. И ради него самого. И ради сумасшедше чувствительной женщины, которая переживала сейчас за него как за себя. – Какой фокус она выкинет, я уже знал. Наступать третий раз на одни и те же грабли не хотелось. Не в сорок лет! Потому я подготовился заранее. Когда Диана положила на стол судьи справку о беременности, я добавил к ней свою – о вазэктомии, и слушание дела очень быстро завершилось. Разводом.
* * *Будто не поверила своим ушам, Вероника отшатнулась:
– Ты сделал вазэктомию?
Голубые глаза стали круглыми как блюдца, а пухлые губы приоткрылись буквой «о».
– К тому времени мне было уже сорок. За десять лет в браке и еще десять в попытке избавиться от этого брака я основательно наелся семейной жизни. Снова совать голову в петлю, пусть даже ради ребенка – не-е-ет! На мой век попыток уже хватило.
– Черт!
Женский кулак ударил в грудь. Руслан ожидал от Вероники какой угодно реакции, но не такой.
– Ты в зеркале себя видел? – Второй кулак тоже впечатался в грудь. – Псих! Ненормальный!
– Нормальный я! Самый нормальный! – Бадоев задрал голову и рассмеялся.
– Сорок, чтобы ты знал, это не старость!
Вероника начала его лупить совсем как мама ковер в детстве. Только вместо специальной круглой штуковины с ручкой Пожарская использовала свои ладони. Била по груди, по животу, по плечам. Лупила не щадя! От души.
– А сорок четыре? Как сейчас! – уточнил.
Наверное, нужно было ее успокоить, но так приятно было ощущать эти удары. После горькой исповеди они действовали как терапия. Даже дышать становилось легче.
– И сорок четыре – тоже! – Вдобавок к ударам Вероника топнула ногой.
– А сколько мне будет, когда ребёнок окончит школу? Или, думаешь, в семьдесят, когда пойдут первые взрослые проблемы, я смогу учить его жизни?
– Твою мать, Бадоев, да ты и в семьдесят будешь как некоторые в сорок! Посмотри в зеркало! Животное ты... – Вероника всхлипнула. – Парнокопытное!
Руслан даже представить не мог, что после своего рассказа ему станет так хорошо. Веселого в прошлом не было. Ни одного повода для улыбки. А сейчас прекратить смеяться не мог. Щеки болели.
Невозможная ему все же досталась женщина! Красивая, умная и нереальная.
– Да ты понимаешь, что не завязываться нужно было, а, наоборот, размножаться. С твоей генетикой, здоровьем... Бадоев, ты преступление совершил!
– Какое? – Он смахнул влагу с уголков глаз.
– Против человечности, – прозвучало где-то в районе солнечного сплетения.
– Это мне теперь в Гаагу или Нюрнберг?
– К доктору! Восстанавливать все, как было. – Вероника ещё пару раз дернулась в объятиях и затихла. – Можешь ещё попросить, чтобы пару сантиметров отрезали. Большой слишком, а так хоть в статистику впишешься.
– Ты за статистику переживаешь? – Не удержавшись, Руслан аккуратно прикусил эту амазонку за шею сзади и лизнул место укуса.
– Ну не за тебя же!
– Да, за меня переживать не нужно. У меня все отлично. – Усадив Веронику попой на стол, он вклинился между ног. – А скоро станет вообще зашибись.
– Маньяк.
Пожарская отвернулась от него. Гордая и обиженная. Но через несколько секунд снова повернулась. Уже с улыбкой.
– Я ж этот... – Руслан пощелкал пальцами, вспоминая. – А! Вуайерист.
– Лучше бы ты был стрелком.
Послышался шумный злой выдох, и быстрые тонкие пальцы, прихватив за край мужскую майку, потянули ее вверх.
– Лучше для тебя?
Согнувшись, чтобы с него проще было стягивать майку, Руслан посмотрел Веронике в глаза и чуть не слетел с катушек.
Там, за радужкой,
