Стыдно не будет (СИ) - Вечная Ольга

— И я тебя не подведу. Больше. Никогда, — следом всхлипывает.

— Ш-ш-ш. Ты меня не подводила. Боялась, ага. Я постараюсь понять. Ладно. Сейчас не боишься? Или немножко?

Она отрицательно качает головой.

— Он точно твой, Ромочка, ты не сомневайся даже…

— Эй, стоп, вот сейчас разговор не в ту сторону уходит. Возвращаемся на исходную. А такого чтобы я не слышал больше. Иначе пздц. Если бы у меня хотя бы мелькнула мысль, что не мой, меня бы тут не было.

— Поняла, — кусает губы. — Мне жаль, что так некрасиво получилось. Я должна была тебе сказать сама, причем раньше. Боже, ну что за невезение! Я была так счастлива! Мой первый ребенок, такой желанный! Все должно было пройти идеально. И в итоге моему парню о беременности сообщает мой бывший. Это какой-то страшный сон!

— Яна, посмотри на меня. Я же не ругаю тебя, почему ты снова боишься? Ты боишься меня физически или боишься разочаровать? Или что-то еще?

— Нет, не физически.

— Точно? — торопливо шарю глазами по ее лицу и ослабляю хватку рук. Я все еще держу ее, оказывается, нависаю сверху, блин. В таких условиях действительно сложно озвучить правду. Но я ведь… просто от радости, просто хочется ее трогать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Мы смотрим друг на друга.

— Точно не физически, — смело повторяет вслух. — Ты никогда не давал повода.

— У нас будет малыш, — я снова улыбаюсь. — Да какая вообще разница, кто как узнал?! У нас будет малыш!

— Будет малыш, — повторяет как завороженная и тоже широко улыбается, мы снова коротко целуемся.

— Ха, к этой новости нужно привыкнуть.

— Я плачу от счастья, — говорит, заикаясь. — Ты не обращай внимания. Прости, я постоянно плачу. Врач успокоила, дескать, такое бывает из-за гормонов. Я ночью проснусь, а потом лежу долго, смотрю на тебя и плачу. От счастья, что ты у меня есть. Какая глупость!

— Ну-у почему же глупость? — приподнимаю брови.

— Рома!

— Мне кажется, это трогательно.

— Мы это переживем?

— Мы это переживем. Эм. Я думаю, вполне. Ты больше не боишься меня? — повторяю важный вопрос.

— Нет.

— Правда?

— Правда. Теперь я боюсь, что ты меня не позовешь замуж, — она трет ладонями лицо.

— Позову, — мне почему-то смешно, приходится сделать усилие, чтобы предложение не прозвучало как анекдот: — Ты выйдешь за меня замуж, Яна?

— Я согласна, — повторяет, наконец успокаиваясь. Из-за того, что она плакала, голос звучит обиженно, я не могу сдержаться и все же смеюсь, она тоже. Наконец-то мы смеемся.

— А… какой срок? — спрашиваю.

— У нас сразу все получилось, наверное, в первый же раз. У меня с собой есть бумага с УЗИ, показать? — торопливо лезет в сумочку после того, как я киваю. Показывает, там какие-то слова написаны, «сердцебиение — плюс».

— Ух ты, уже даже сердце бьется.

— Да, представляешь? Он такой хороший, на горошинку пока похож.

— О, супер. На горошинку.

— Ты рад?

— Очень.

— Не сердишься?

— Нет, я просто рад. Ты больше никогда не будешь меня бояться? Это важно, Яна. Иначе не женюсь.

— Не буду. Мне хотелось тебя узнать получше. Хотя бы капельку. Вернуть бы время, я бы сразу тебе сообщила. Но! Блин, Рома! Я сделала тест в то утро, как тебе пришла фотография от твоей журналистки из «пролога» сказки на ночь, и сильно разозлилась. Я бы все равно тебе сказала, даже если бы мы расстались. Мне просто было необходимо подготовиться морально, я ведь не знала, как ты отреагируешь. Я должна была сберечь себя и его, — она кладет руку на живот. — Я тебе клянусь, если бы мы были уже женаты, ты бы узнал первым. А так… как иначе себя подстраховать, чтобы не умереть на месте, если бы ты заявил, что тебе это все не нужно?

— Ты много всего думала, я понял уже. Сейчас ты мне веришь? Мне все это очень нужно. Ты выйдешь за меня? — не зная, что еще делать, я начинаю ее щекотать за ребра, она смеется.

— Конечно! Хоть завтра!

— Отлично.

— Отлично. Он меня тоже звал замуж. Вчера, — вдруг добавляет.

— Блть, кто? — хотя. в общем-то, ответ знаю.

— Сысоев. Приехал поздно вечером в офис, звал замуж, — она смотрит на меня. — Я не хотела тебя злить этой информацией, но сегодня он снова приперся! — и она рассказывает мне, как сильно он унизил и обидел ее своим отвратительным предложением. Как сильно ей хотелось поставить его на место, но сама она смогла только с помощью охраны, и то получилась ерунда, а не отпор. Боялась пожаловаться, чтобы не спровоцировать.

— Держи ключи от машины, прогревай пока. Я вернусь минут через семь, — показываю пальцем на «Х5», его уже видно невдалеке.

— Рома, ты куда? Что ты задумал?

— Ничего. Скоро подойду, можешь засечь время. Посмотри на меня. Яна, ты меня больше не боишься?

Она смотрит, моргает, а потом отрицательно качает головой. Впервые за наш разговор отвечает честно.

Когда я нашел ее на трассе, а затем отогревал в машине, поначалу думал: «Господи, какая бездумная, как вообще до стольких лет-то дожила?! Не повезет какому-нибудь парнишке, всю жизнь будет нянькаться».

Ага. «Не повезло» одному.

А если серьезно, она большая умничка. Борется за себя и свои права, отстаивает их перед окружающими мужчинами. Я очень горжусь ею. Совсем скоро она будет доверять мне полностью. Как самой себе. В этом нам поможет время. Наломав дров в прошлом, сложно раскрыться перед новым человеком.

Представляю, насколько беззащитной она себя почувствовала, узнав о болезни отца. В один день Яне пришлось повзрослеть, взять ответственность за себя и своего будущего ребенка. Если когда-нибудь со мной что-нибудь случится — если меня не станет или я сам стану опасен (этого не произойдет, но готовым важно быть ко всему) — она позаботится о моих детях.



Ага, вижу, стоят возле машины Павла, о чем-то трут довольно эмоционально. Повезло, что не уехали: разом убьем двух зайцев. Это, конечно, фразеологизм, но учитывая, что я после смены и без тренировки, как уж пойдет.

Подхожу быстрым шагом, они оба вздрагивают, обрывая речь на полуслове.

— Что-то случилось, Роман? — спрашивает Янкин брат. Заметно, что не ожидал. Будто спохватился.

— Да, вопрос остался открытый. Хочу закрыть. Ты, — обращаюсь к Утырку, — вчера приезжал с какой целью к Яне?

Он таращит глаза, потом открывает рот:

— Поддержать, а что, с ней теперь нельзя даже разговаривать? — типа с вызовом.

— Я же тебе в прошлый раз объяснил, ты тупой или просто наглый? Все, что касается этой девушки, тебя больше не касается. Что, блть, непонятно?

Павел делает шаг назад и скрещивает руки на груди, молчит.

— И ты тоже далеко не уходи, — бросаю на него мимолетный взгляд. — Мужики, девчонку в покое оставьте, предупреждаю в последний раз.

— Это угроза? — приподнимает брови Павел. Вау, мимика. В этот момент Утырок начинает что-то говорить, возмущаясь и жестикулируя, хватаю его за безымянный палец, плавно, но быстро — со стороны вообще непонятно, что происходит — выкручиваю руку ладонью вверх, держась только за этот самый палец, и резко давлю так, что он вылетает из сустава. Утырок подается вперед, вижу его слезы от шока. Чтобы уменьшить боль, он подстраивается под мое движение, падает на колени, я опускаю руку ниже, и он едва не заваливается на бок. Второй рукой хватаю за ухо и выкручиваю, чтобы башку задрал, заходясь в немом крике.

— Я тебя бить не буду. Во-первых, потому что день и вокруг люди, во-вторых, я вообще не по этой части. Палец поедешь вправишь, болеть будет долго, надеюсь, у тебя тоже память теперь будет получше. Если забудешь вдруг о просьбе исчезнуть из моего поля зрения, я тебе выбью все пальцы и парочку сломаю, — он часто кивает, красный весь, шипит. Это действительно очень больно, казалось бы, человек за восемьдесят килограмм веса, мужик в самом расцвете сил, а так зависим от собственных пальцев. Все его силы уходят на то, чтобы не заорать. — Уши тоже оторву. Пришьют, наверное, но будет некрасиво.