Та, которую я люблю (СИ) - Кальк Салма

Вик замолчал, Вероника стояла, ошарашенная. Вот как, оказывается. Подошла ближе, молча обняла его.

- Ничего себе как у вас, - вздохнула. - У меня мама одна, а отец Катерины быть моим ещё одним отцом не стремился, ну да это не такая интересная история. И что, вы общаетесь с роднёй Полины Николаевны? Кстати, почему она Полина Николаевна?

- У неё есть титул, право на который она сохранила и после замужества. Но она даже у себя дома Полина Ледяная. Разве что фамилию немного коверкают на итальянский лад. Да, мы общаемся, и очень хорошо общаемся.

- А здесь кто? - Вероника показала на фото, где с братьями Ледяными в обнимку стояли две юных копии Полины Николаевны, одна с косой, вторая с распущенными буйными кудрями.

- Это Линни и Эла, - как будто это что-то объясняло. - Сестрёнки.

- Так сколько у тебя сестёр?

- Там тоже сложно. У Полиньки была двоюродная сестра, Розамунда, дочь той самой суровой бабушки Иларии. А у неё, в свою очередь, ещё две дочери - Нора и Эла. Так вот, тётя Розамунда с дядей Жеромом погибли в автокатастрофе, когда Эле, младшей, было шесть лет, она нашей Линни ровесница. И дальше их с Норой воспитывали отец с Полинькой, а ещё семья старшего брата дяди Жерома. Они французы, тоже до фига аристократы, у них дом в Париже и настоящий замок. Ну да у Полинькиной родни тоже есть замок, только недалеко от Рима. В общем, Элка нам с Майком и Линни как ещё одна сестра. И двоюродная сестрёнка Элки Марго - тоже. Короче, у нас тот ещё Евросоюз, но мы хорошие, правда. Линни профессионально занимается музыкой. Эла - крутой аналитик, а ещё доктор философии. Марго - искусствовед.

- Скажи, - Вероника как-то не находила слов, всё это было как будто из другой реальности, - а твою вот прямо сестру, которая дочь Полины Николаевны, как на самом деле зовут?

- По паспорту она Лианна Валентиновна, - рассмеялся Вик. - На сцену выходит как Лианна Леджини. А для нас - Лина, Линн и Линочка. Ну, мы с детства друг друга так зовём - я Вик, брат - Майк, она - Линн. Жена Майка Алиса - она Лис, у них с Майком трое детей. У Лины тоже есть дочка, Аннушка, ей восемь лет, она сейчас в Листвянке, у деда на каникулах.

- Постой, я, кажется, что-то такое слышала. Фамилию. Но это было вроде про оперу? - Вероника и вправду слышала.

Но это же реально из другого мира.

- Ну да, всё верно, Линн поёт в Ла Скала, второй год солистка, меццо-сопрано. Приедет - познакомишься. Она классная.

Вероника села на диван и молча на него смотрела. Слова кончились.

- Знаешь, мне надо это всё уложить в голове, - сказала она.

- Укладывай. И будем ужинать, - он легонько поцеловал её в макушку и пошёл на кухню.

Ужин накрыли на балконе. Хитро поджаренное мясо, салат из помидоров и моцареллы, хлеб тонкими ломтиками, вино. И Вик сам притащил на стол все потребные приборы, и бокалы-стаканы, и даже салфетки. Ну то есть уборщица и тётя - да, но он и сам что-то может. Это было несколько удивительно, но - вот так.

Вид с семнадцатого этажа и вправду оказался весьма и весьма. Вероника любила вид на Ангару и другой берег со своего балкона, но тут ещё круче.

- За нас? - он разлил вино.

- За нас, - согласилась она.

Мясо оказалось сочным и прожаренным так, как ей нравилось.

- Всё очень здорово, это удивительно, что ты умеешь готовить, - улыбнулась Вероника.

- А ты думаешь, раз деньги есть, то и рук не надо? - усмехнулся он.

- Да я ничего особенного не думаю, - пожала она плечами. - У меня нет опыта близкого общения с настолько богатыми людьми.

- Думаю, все они разные и общих правил не так много, - улыбнулся он.

- А помидоры - неужели с огорода?

- Так рано же ещё. Полинька давно предлагает выращивать помидоры и что там ещё на задворках её римского дома, но отцу нужно, чтобы вот прямо здесь.

- А у неё есть римский дом?

- Конечно, у неё там вообще имущество. За ним нужно приглядывать. Ну и она очень тяжело переносит нашу зиму, она так и не привыкла. У них-то в нашем понимании зимы вовсе нет.

- И они с вашим отцом вместе, несмотря на всё это?

- Именно. Я не знаю более дружной пары. Или хотя бы такой же. Разве что, может быть, дядюшка Жан и тётушка Женевьев, родители кузины Марго.

- А, те самые французы. А они чем занимаются?

- Дядя Жан - военный. Тётушка Женевьев - преподаватель старофранцузского языка в Сорбонне. У них ещё два сына, старше Марго, Филипп - он управляет семейным имуществом, и Поль, он журналист. У всех жёны и дети.

- А это правда, что у тебя была жена?

- Правда, - спокойно ответил он.

- И где она сейчас?

- Живёт сама. Кажется, в Испании.

- И почему вы не вместе?

- Потому, что кто-то перепутал небо со звёздами, отражёнными ночью в поверхности пруда. Наверное, это был я.

Несмотря на сложность момента, Вероника фыркнула - она узнала цитату.

- И что теперь? Ты больше не путаешь?

- Мне бы этого очень хотелось. Не путать и вообще жить дальше, - мягко улыбнулся он. 

37. Вик

Я спросил тебя – зачем идёте в горы вы

Владимир Высоцкий

Он смотрел на неё, сидящую рядом, такую близкую и такую закрытую. И думал - не ошибся ли, пригласив домой, и рассказав все семейные легенды. Не все, конечно, но главные. Вероника - нормальный человек, ей это зачем?

С другой стороны та девушка, с которой ему пытаться жить, по-любому будет частью семьи. И если у неё с семьёй не сложится - ничего не выгорит, мы это уже проходили. Поэтому нужно было рассказывать. А теперь нужно идти дальше.

- Я сильно пригрузил? - спросил он.

Она помолчала пару секунд.

- Нет. Наверное, нет. Просто… это всё как из параллельной реальности.

- Так и должно видеться, наверное. Но мы привыкли, как-то справляемся. Не молчи, пожалуйста, говори, что думаешь.

- Я, наверное, думаю, что в Иркутске любая будет для тебя слишком вульгарна или слишком незначительна.

- А может - наоборот, это я тут сижу, как неведома зверушка, перед нормальным человеком?

- Я думаю, ты привык. Ты же явно встречался с девушками до меня, и явно они спрашивали тебя, что да как.

- Неправильно думаешь. То есть с девушками, безусловно, встречался, но ни о чём они меня не спрашивали.

- Ты не позволял им рассматривать свою фотоинсталляцию?

- Я их сюда не приводил.

Она удивлённо посмотрела на него.

- А почему?

- А зачем? Так-то проблема «где встретиться» давно уже не стоит.

Она замолчала.

- И чем я отличаюсь?

- Не знаю, - улыбнулся он. – Но определённо отличаешься. Скажи, ты любишь чай с травками?

- С какими травками? С саган-дали?

- Да, и ещё с багульником, или с чабрецом? Багульника у меня даже цвет есть, не только листочки, успел съездить, пока не завертелось.

- Да, люблю. Дома все, кроме меня, пьют пакетики, и у меня уже нет сил отстаивать нормальный чай из заварки.

- Тогда пошли пить чай, - Вик поднялся и пошёл внутрь.

Ткнул чайник, взял маленький заварник и красивые чашечки с блюдцами. Насыпал чаю и листиков. Заварил. Сгрузил всё это на столик у дивана.

Кот проснулся, потянулся и заворчал. Вероника села на диван и принялась его гладить, вот и хорошо.

- А черешню ты любишь?

- Кто же её не любит, - улыбнулась она, не отрываясь от кота.

На столик добавилась тарелка с черешней, вино и бокалы. Вик сел рядом с ней, чтобы вот прямо касаться - боком и ногой.

- Скажи, если бы я не был тем, кто я есть, и мы бы просто познакомились в компании, было бы проще?

- Но это ведь уже не так, - пожала она плечами. - Не знаю.

Вот рационалка чёртова!

- Ну, скажем, в твоей походной тусовке? - Вик сам не знал, почему вспомнил именно про походную тусовку. - Там же на людях не написано, кто есть кто.

- Да, - она соглашалась, но смотрела всё ещё на кота.