Татьяна Алюшина - Риск эгоистического свойства
Ах да! Как же она забыла, за воспоминаниями накатившими!
Катя позвонила, и дверь тут же распахнулась, не успел улететь звук дверного звонка.
– Катерина Анатольевна! Я тут крутю, а вы там! – взволнованно объяснила Валентина.
– Кручу, – автоматически поправила Катерина, переступая порог.
«Вот и я включилась в работу семьи Бойцовых по исправлению речи великой Валентины!» – подумала не самым одобрительным образом она.
А чего одобрять? У них своя семья, у нее своя. Пересеклись в связи с форс-мажором… Дальше развивать раздражающую мысль Катерина Воронцова не стала.
– Как Соня?
– Телик смотрит. Жалуется. Лежать не хочет. Температура последняя тридцать семь и три, – отчиталась причина «приобщения» к чужой семье.
О-хо-хо! Жалуется она! Катерина, подавив тяжкий вздох в зародыше, пошла мыть руки и осматривать больную.
– Здрасте! – разулыбалась девчушка вошедшей в комнату Катерине. – А я все знаю! Вы Катерина Анатольевна, наша соседка снизу. И доктор. Вы меня героически спасли в трудную минуту и терпеливо лечите после.
– Аминь! – не поддержав бодрости задиристого тона, заключила вступительную речь пигалицы Катерина. – Самочувствие?
– Не лучшее, – не сдавалась Соня.
– Ну что ж, Софья, давайте я вас осмотрю, и вы ответите на пару вопросов, – докторила Катя, стараясь притормозить балагурящую девицу.
Не тут-то было! Намек девочка понять-то поняла, но ей было скучно и хотелось проверить на слабо и устойчивость к доставаниям соседку.
– Например, не занимаюсь ли я сексом?
– На этот вопрос вы уже отвечали.
Буйствующие «умищем» и откровенной провокацией подростки для доктора Воронцовой числились как обычная рабочая рутина, не особо и раздражающая.
– Я помню. А что, про это обязательно спрашивать? – весело поинтересовалась девочка.
– Шутишь? – перешла на «ты» Катерина.
Устала, «вы» и с папашей этого подростка хватает, так что дитя перебьется, раз не принимает предложенный уважительный тон беседы.
– Еще порази меня заявлением, что не знаешь о возможных последствиях.
– Нежелательная беременность, венерические заболевания, ВИЧ, разбитое сердце, – отрапортовала, как заученный урок, Соня, скорчив не в меру серьезную рожицу.
– А также внематочная беременность, хламидиозы и иные вирусные заболевания, подлежащие тяжелому лечению. Надеюсь, ты мне сказала правду.
Соня, положив правую ладонь на сердце, левую подняв вперед, сделала страшное лицо, поклявшись:
– Как на духу! В интимные сексуальные связи не вступала! – и добавила доверительным тоном: – Папуля зорко блюдет мою девственность, рекомендуя торжественно расстаться с ней по любви и желательно после восемнадцати лет!
– Да! – вздохнула Катерина. – Похоже, что освоение тобой теоретической части он прохлопал.
– Смеетесь? – повторила похожий вопрос в свою очередь Соня, вздохнула, изображая печаль за отца. – Интернет, подруги, уроки по анатомии и этике, мальчики, озабоченные своей гиперсексуальностью…
– Нелегко-о-о… – согласилась Катерина, – давай, подкованная, осмотрю тебя.
Диагноз, поставленный Катериной, так же как и ее предположение о получении простуды, подтвердились. Софья Бойцова обслуживала клиентов за столиками на улице, на открытой террасе возле кафе. В Москве стояла несусветная жара и, каждый раз прибегая на кухню за заказом, Соня на пару минут становилась под кондиционер, охлаждаясь.
Результат не замедлил.
– Несколько дней поделаем тебе уколы, попьешь таблетки курсом, отвары травяные, соки, постельный режим, а там посмотрим. Я все же настаиваю сдать анализы, подстраховаться. Но необходимости в госпитализации не вижу.
– Вот и славно! – искрила жизнерадостностью девочка Соня.
– Сегодня можешь перебраться домой, в свою кровать.
– Не гоните, тетенька-а-а! – дурашливым голосом запричитала Соня. – Мне у вас нравится.
– Да с чего бы? – подивилась Катерина.
– Диван удобный, телик большой, лежишь себе, болеешь, Валентина всячески балует, – перечислила составляющие «нравится» Соня.
– А то у тебя дома телика с диваном нет, и Валентина при тебе.
– А с вами поболтать, – стала загибать пальцы, перечисляя недостающие дома плюсы, – и отца родного чаще видеть стану. Если дома болеть, то чего ему торопиться, лежит себе ребенок, никуда не денется, под надежным присмотром Валюши. А тут вроде как у чужого человека, значится, серьезное что, надо пораньше приехать, посидеть рядом, проконтролировать что и как!
– Страте-ег! – похвалила Катерина. – Но со мной особо не поболтаешь, я много работаю, а когда бываю дома, то сплю или читаю медицинскую периодику. А манипулировать отцовской любовью при твоих способностях ты влегкую можешь и дома.
– Гоните? – изобразив подозрение на лице, выясняла Соня. – Или мы мешаем вашей личной жизни?
– О как! – усмехнулась Катерина всем ее актерским штучкам. – С чего такой жгучий интерес?
– Нравитесь вы мне, – доверительным тоном «открыла» секрет Соня. – Имею я тайный план. Может, я хочу вас с папаней свести. Он мужчина интересный, молодой, холостой, да и вы, как я посмотрю, не замужем. А чё?
– Дитя, – тоже доверительно понизив голос, подыгрывая, предупредила Катерина, – будь осторожна в своих желаниях, а то они могут сбыться, и я стану твоей злой мачехой. И не забудь, я умею резать маленьких глупых девочек!
– Катерина Анатольевна, – вошла в гостиную из кухни Валентина, которая внимательно слушала там весь их разговор и вовремя встряла, недовольная Сониным поведением.
Соне скучно, это понятно, и она разбушевалась своими подростковыми, как они называют, подколками, а Валентина знала: если не остановить, может до утра изводить взрослых.
– Идите кушать. Ужин поспел. Вы ж с работы, устамши.
– Уставшая, – в два голоса поправили Катерина с Соней.
– А меня не зовешь? – ласково поинтересовалась девочка-заноза.
– Я тебе сюда принесу, Сонечка. Тебе вставать нельзя. – И стрельнула на докторшу взглядом, ожидая поддержки.
– Вставать нельзя! – радостно подтвердила доктор Воронцова.
Ей захотелось показать неугомонной девчонке язык, празднуя счет один–ноль в пользу старших, вот так-то! Настроение у доктора Воронцовой разухабилось не пойми с чего, то ли девочка Соня ее так расшевелила язвительными высказываниями и театральной дурашливостью, то ли просто жизнь хороша?
Катерина с таким эстетским удовольствием наслаждалась ужином, посмеиваясь над Валентиниными неиссякаемыми рассказами и высказываниями, выдержанными в этническом стиле российской глубинки, и над громкими Сониными комментариями, сопровождавшими любое из этих высказываний из комнаты. Двери между гостиной и кухней оставались распахнутыми, и больная имела прекрасную возможность принимать активное вербальное участие в беседе за кухонным столом, не вставая с дивана.
