Анна Берсенева - Гадание при свечах

– Звонит, приходит? – спросила Марина, хотя ей уже было понятно, в чем дело.

– Да нет, ничего такого. Если б звонила! Я бы номер поменял, есть возможность. Но вы понимаете, хуже того! Вот нету ее, а все равно как за руки меня она держит! Не могу я от нее избавиться, так и висит она у меня над душой. Наваждение какое-то, тут во что хочешь поверишь! Однажды до чего дошло: бумагу собираюсь подписывать, а тут вдруг она – ну, мерещится мне, что ли, не знаю… Рука так и задрожала, не могу подписать, хоть убей! Сомнения всякие начались, хотя вроде дело было ясное, выгодное… Сорвалось, короче, все – ведь из-за нее, ей-богу из-за нее! И не один раз так было. Может, можно как-то… помочь, избавиться от нее как-то – можно? – осторожно спросил он, бросая на Марину смущенный взгляд своих быстрых глаз.

– Можно, – спокойно сказала она. – И очень просто даже, Григорий Матвеевич.

– Просто? – удивленно спросил он.

Тут Марина спохватилась. Пожалуй, права была Иветта, предупреждая ее. Люди не любят, когда все просто.

– То есть не просто, конечно, – сказала она. – Вы должны избавиться от робости перед этой женщиной, в этом все дело, правда? Тогда она не сможет оказывать на вас никакого влияния. А я вам в этом помогу. Что это у вас за кольцо – ведь ее, да?

Марина показала на перстень на левой руке Григория Матвеевича. Перстень был серебряный, тонкой ручной работы, с дымчато-серым, почти прозрачным камнем.

– Этот? Да, она подарила когда-то. Но ведь не обручальное же кольцо, и камень такой красивый – раух-топаз называется, она говорила. Редкий камень, все внимание обращают.

– Не жалейте, Григорий Матвеевич, – покачала головой Марина. – Поверьте мне, ничего вам нельзя от нее оставлять: она слишком сильно на вас действует.

– Что же мне делать? – растерянно спросил он.

– Вот это-то и просто, – ответила Марина. – В воду его бросьте, прямо сейчас, когда отсюда выйдете, – в Москву-реку. И забудьте о нем немедленно. Вы после этого будете совершенно свободны от вашей бывшей жены, понимаете? – Марина внимательно посмотрела в глаза Григория Матвеевича. – Вас ничего больше не будет угнетать, вы избавитесь от нее навсегда…

Григорий Матвеевич смотрел ей в глаза не отрываясь, потом торопливо закивал.

– Ага, ага, – сказал он. – Сейчас же и поедем! Надо же, кто ж мог знать… Видишь, Алексей Васильич! – обернулся он к своему спутнику. – А ты говорил!..

– Молчу, молчу, Гриша. – Тот впервые нарушил молчание; голос у него был спокойный и чуть-чуть насмешливый. – Поехали, выбросим колечко, раз девушка советует.

Марина впервые взглянула в его сторону. Спутник Григория Матвеевича был, пожалуй, старше его. Он по-прежнему стоял у входа, прислонившись плечом к дверному косяку, и смотрел на Марину насмешливым и понимающим взглядом. Она невольно улыбнулась, встретив этот взгляд, и Алексей Васильевич улыбнулся ей в ответ самыми уголками сомкнутых губ.

– Красиво у вас, – заметил он, оглядывая студию. – Функционально, я бы сказал.

– То есть? – удивленно спросила Марина. – Что значит – функционально?

– Значит, обстановка соответствует своему назначению, – объяснил он. – Она должна завораживать и поражать воображение – и она выполняет эту задачу.

– Скажите, – спросил тем временем Гриша, снимая перстень с пальца. – А может, прямо тут где-нибудь его выбросить?

Видно было, что ему не терпится избавиться от жениного подарка.

– В воду, в проточную воду, Григорий Матвеевич, – покачала головой Марина. – Вода все уносит. Я только рассмотрю его поближе, можно?

Он протянул ей перстень, и Марина залюбовалась полупрозрачной, серо-золотой поверхностью камня. В самом деле, жаль такой выбрасывать!

– Я бы на вашем месте оставил его себе, – заметил Алексей Васильевич. – Что ж в речку-то бросать, если вам нравится?

– Нет, спасибо, – покачала головой Марина, возвращая перстень. – Григорию Матвеевичу необходимо знать, что этого кольца больше нет. При чем тут «мне нравится»?

– А вот еще, говорят, сейчас кольца на удачу в бизнесе заговаривают? – спросил Алексей Васильевич.

– Да, – кивнула Марина. – Заговаривают.

– Отлично, – сказал он.

– Что – отлично?

– Нет, ничего. Пойдем, Гриша, пора. У нас переговоры через час, а еще на Москву-реку ехать, – объяснил он Марине, и в глазах его снова мелькнула усмешка – впрочем, какая-то легкая и располагающая. – До свидания, спасибо за консультацию!

Гриша еще что-то говорил, благодарил Марину; Алексей Васильевич вышел из студии. Та кивала в ответ, приглашала приходить при малейших затруднениях… Ей стало легко и даже весело немного – может быть, потому что так просто оказалось помочь неуверенному в себе Грише? Или – из-за того, что так понимающе взглянул на нее его спутник?

Глава 19

Разговор с госпожой Иветтой все-таки состоялся – но именно тогда, когда Марина была к нему совершенно не готова.

День у нее был свободен, и она гуляла по Москве, с удовольствием отмечая про себя, что воспринимает город совсем иначе, чем в первый день. Ничего здесь больше не угнетало ее – ни люди, каждый из которых двигался в собственном замкнутом коконе, ни их постоянная готовность ко всему, так поражавшая ее прежде.

Она постояла немного в Гагаринском переулке, посмотрела на отцовский дом и вернулась на Полярную улицу к вечеру – со спокойным облегчением.

Иветта вышла ей навстречу из кухни. Марина встретила ее удивленным взглядом: та уже давно не появлялась в Медведкове, предоставив квартиру в Маринино распоряжение.

– Что-нибудь случилось? – спросила Марина.

– По-моему, что-то случилось у тебя? – вопросом на вопрос ответила Иветта.

– Нет, – пожала плечами Марина.

– Тогда почему ты решила переменить образ жизни?

Вопрос был задан так прямо и неожиданно, что Марина не нашлась с ответом. Иветта смотрела на нее в упор, и глаза ее казались темнее и шире, чем обычно.

– Но… Почему вы так решили? – пробормотала Марина.

– Неважно, почему я решила, – поморщилась та. – Важно то, что это происходит в действительности. А этого быть не должно!

Они стояли в тесной прихожей, в двух шагах друг от друга, и Марина чувствовала, какая неколебимая сила исходит от каждого Иветтиного слова.

– Так вот, – сказала Иветта, – подобные планы лучше оставить сразу, пока они не слишком овладели тобой.

– Почему же? – медленно произнесла Марина.

– Потому что они все равно не осуществятся, – отрезала Иветта. – Я этого не допущу. Ты просто молоденькая дурочка. – Ее голос смягчился, но глаза оставались прежними – темными, расширенными. – Разве можно допустить, чтобы такие способности, как у тебя, пропадали зря? Ведь ты же ясновидящая, Марина. Настоящая, не из тех, что обманывают народ в поисках легких денег! Ты не знала, а ведь я наблюдала за тобой, когда ты первый раз работала в студии. Это колоссально было, когда ты описала господину Цыплакову все вплоть до названия дачной станции и платформы электрички! Даже на меня произвело впечатление, а ведь я не девочка с улицы, и я-то знала, на что ты способна – помнишь ту историю с мертвой фотографией?