Эстер Росмэн - Без покаяния. Книга первая
— Мы с Энтони сделаем все возможное, чтобы хоть как-то облегчить ваше положение, — сказала она. — Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя у нас как дома.
— Спасибо, Бритт, но мне не хотелось бы слишком обременять вас.
— Чепуха. Это в самом деле приятно, когда в доме появляется такое прелестное маленькое создание. — Она улыбнулась. — И потом, все заботы, в конце концов, лягут на Одри, а не на меня.
— Не уверен, что это ей понравится.
— Ну что вы, Элиот, Одри просто чудо. Она заставляет меня иногда испытывать чувство неполноценности. Я думаю, что Энтони был бы счастлив, если бы его клерки работали так же эффективно, как его экономка.
— С возрастом старые привязанности становятся только крепче.
— Во многих вещах я полагаюсь на нее гораздо больше, чем на себя, — сказала Бритт, решив пройти мимо его намека — если это был намек, — будто не заметив. — Я никудышная хозяйка, так что идеальная жена получилась бы из нас с Одри вдвоем.
Элиота, казалось, это позабавило.
— Вот он, удел современной женщины.
— Ой, давайте лучше не будем на эту тему…
— Это что, у вас с Энтони больное место?
— Да нет, что вы! Он старается входить в мое положение. Очевидно, он понимает, что прошлого не вернуть.
Она пытливо посмотрела на него. Если он и понял ее слова как намек на его мать, то виду тоже не подал. Она не хотела задеть его, а если и задела, то не намеренно. Ей стало очевидно, что они оба, делая острые подчас замечания, имеют склонность щадить друг друга. Она чувствовала, что у них с Элиотом много общего. Это нравилось ей, но в то же время и тревожило.
Бритт не сомневалась, что со временем в жизни Элиота все уладится. Он приободрится и будет жить дальше. Привлекательный, можно даже сказать — красивый, воспитанный и умный, он к тому же весьма обаятелен. Успокоится после развода и вскоре, вероятно, встретит кого-то, кто сумеет его привлечь. На этот раз ему должно повезти, и он обязательно найдет женщину под стать себе.
Разговор их иссяк, но она все время ощущала на себе взгляд Элиота. Не исключено, что он тоже думает о ней и ее обстоятельствах. Между людьми иногда происходят странные соединения чуть ли не на уровне алхимии. Взглянув на него, она увидела, что Дженифер уснула у него на руках. Элиот улыбнулся и как-то очень доверительно сказал:
— Эта девчушка — вся радость моей жизни. — Он тихонько покачал ручкой спящей дочери и спросил: — А вы не собираетесь пополнить семейство? — Бритт молчала. — Я вижу, что вторгся в запретную зону. Прошу простить меня.
— Поскольку я не обиделась, нечего вам и извиняться. Вы, Элиот, задали обычный вопрос из тех, что люди привыкли задавать друг другу. Так я к этому и отношусь.
— Не хочется быть навязчивым, Бритт, но, так как я отец с некоторым опытом, то могу вам сказать: я не сторонник случайного рождения детей. Нет, дети должны появиться на свет вследствие обдуманного решения будущих родителей. А в вашей семье, как видно, кто-то из вас двоих к этому не особенно расположен.
— Боюсь, что не расположена я, какой смысл отрицать. Но вопрос не в том, рожать или нет, а в том, когда рожать. А Энтони подгоняет возраст, ему не хотелось бы ждать слишком долго. Вот и все, других проблем нет.
— Это хорошо, что вопрос только в том, когда. — Он помолчал, потом с грустью продолжил: — Мы-то с Моник вообще не собирались обзаводиться ребенком. Но, к несчастью, она была в столь плачевном состоянии, что решить, рожать ей или нет, не могла. Из-за сильного нервного расстройства для нее этого вопроса как бы и не существовало. Ну а я не взял на себя смелость решать за двоих, вернее, за троих. А когда она немного оправилась, делать аборт было уже поздно… К счастью, мне понравилось быть отцом, так что Дженифер нечего бояться сиротства.
— А Моник нравится быть матерью?
— Ей нравится наша девочка, ее детская прелесть. Но материнство для Моник — не призвание.
— Я вам сочувствую.
— Не хотелось бы распространяться по этому поводу.
— У вас есть какие-нибудь соображения о том, что делать дальше?
— Постараюсь найти работу в Вашингтоне, здесь будет легче управиться со всем этим. Найду хорошую няню, хотя понимаю, что это сделать непросто. В подобных переменах всегда есть доля риска.
Они свернули с Висконсин-авеню. Оба залюбовались большими ветвистыми деревьями, листва которых уже начала желтеть. Потом Бритт снова заговорила:
— Я вижу, Элиот, вы вполне владеете ситуацией, надо отдать вам должное.
— Если уж говорить начистоту, то я все еще блуждаю во мраке. Настоящие трудности впереди, когда я попытаюсь начать жить нормальной жизнью — быть хорошим отцом и в то же время делать карьеру.
— Когда будет трудно, зовите меня на помощь.
— Спасибо. Я принимаю предложение, но, боюсь, у вас и своих забот полон рот.
— Ну, это не совсем так. — Бритт затормозила возле огромного кирпичного дома георгианского стиля. — У меня сейчас, пока я жду разрешения на адвокатскую практику, много свободного времени. — Она свернула на дорожку, ведущую к гаражу, расположенному за домом, остановила машину и сидела, опустив руки на колени. — Я обещала Энтони и Харрисону присмотреть за ремонтом «Роузмаунт». И не вижу, почему бы мне не заменить на время девочке мать. В том случае, разумеется, если вам действительно нужна помощь.
Элиот погладил дочку по головке.
— Знаете, Бритт, на завтра у нас запланировано посещение зоопарка. Так что, если вы во второй половине дня свободны и не имеете ничего против подобных мероприятий, мы могли бы пойти туда вместе. Вы хорошенько присмотритесь к Дженифер и еще раз обдумайте свое предложение. В случае чего возьмете его обратно.
— Я принимаю ваш вызов, Элиот Брюстер.
— Ну, какой там вызов! Просто радость, слегка прикрытая вежливостью. К тому же я хочу посмотреть, действительно ли вы такая мачеха, о которой пасынок — он же отец-одиночка — может только мечтать.
Бритт шлепнула его ладонью по руке.
— Думайте впредь, что говорите, мистер Брюстер. Мне не по вкусу ваши намеки на мою молодость и неопытность. Ну а теперь пойдемте в дом, бэби пора подкрепиться.
* * *Мэджин Тьернан с трудом нашла место для парковки позади кафедрального собора святого Матфея и, обойдя здание, вошла в него. Эту церковь посещал Харрисон. Хотя он покинул Бога и, кажется, собирается теперь покинуть ее.
Внутри церкви было прохладно, тихо и спокойно — разительный контраст с жарой, шумом и хаосом, царящими снаружи. Она прошла в темный угол святилища, присела на скамью и, преклонив колени, всей душой погрузилась в молитву. Несколько дней назад, на исповеди, она сказала священнику, что решилась на аборт. Он сурово порицал ее и убеждал отказаться от этого греха. Впрочем, другого она и не ожидала от него услышать.
