Мария Снегирева - Спрячь страх под маской
Дом находился в районе проспекта Мира. Обычный старый сталинский дом. Эдуард, Вадим и Андрей открыли двери подъезда и оказались внутри. Поднявшись на второй этаж, позвонили в нужную дверь. Ни одного звука. Они еще раз нажали на звонок. Тишина. Стоцкий дернул дверь. Дверь не поддавалась.
– Так...
– Спокойно, босс. – Андрей подошел к соседней двери и позвонил.
Через несколько секунд дверь открыли на маленькую щелку, и сквозь нее мужчины увидели старушечку. Большие очки на ее носу, за которыми не было видно глаз, тщательно разглядывали пришедших.
– Кто такие?
Эдуард подошел поближе и улыбнулся. Против его улыбки никогда и никто не мог устоять.
– Уважаемая, не знаю, как вас по имени...
– Софья Матвеевна.
– Да. Уважаемая Софья Матвеевна, – мужчина продолжал улыбаться, – когда мы можем увидеть вашу соседку?
– Гашку, что ли?
– Кого?
– Гашку, ну, Галку.
– Да, да, именно Гашку. – Эдуард провел рукой по волосам.
– Так вы, милки, запоздали. Нет Гашки.
– Нету?
– Не-а. – Старушка открыла пошире дверь, и теперь можно было увидеть ядовито-фиолетовый халат в крупный цветок. – Гашку два дня назад увезли с сердечным приступом. – Потом Софья Матвеевна вся подобралась и спросила: – А вы кто такие?
– А мы... – Эдуард растерялся.
– А мы, тетя Софа, будем из лотерейной компании, выиграла ваша Гашка, а именно Галина Ивановна, приз. – Вадим широко улыбнулся.
– Приз? – Старушка улыбнулась беззубым ртом и сразу подобрела. – Тогда другое дело. Вы оставляйте свой приз, а я ей передам, как выйдет из больницы-то.
– Нет, бабулечка, только в руки призеру.
– Понятно. – Старушка сразу сникла и вздохнула.
– Галина Ивановна одна проживает?
– Одна, одна, ой, да у меня же каша на плите горит. – Софья Матвеевна схватилась за седую голову в платочке и захлопнула дверь.
Эдуард посмотрел на охранников:
– И?
– Ничего страшного, мы ее в больнице разыщем. – Вадим закурил.
– Да плюнь ты эту гадость! Говорил тебе сто раз, не люблю! – Эдуард дернул сигарету вниз.
Вадим кашлянул и потер щеку.
– Думаю, увезли ее в районную больницу. Сердечный приступ – значит, лежит в кардиологии.
– Почему сразу в районную?
– А куда еще?
– Да больше некуда. – Андрей сплюнул на лестницу. – Поехали в районную.
– Хорошо, поехали.
Стоцкий вышел на улицу. Вадим открыл перед ним дверь джипа.
– Найдем, Эдуард Алексеевич.
В районной больнице пахло лекарствами и горем. Именно горем. Эдуард уже был раз на опознании своей первой жены и запомнил, что он чувствовал тогда. Молоденькая медсестра посмотрела на красивого мужчину и улыбнулась:
– Вам, наверное, надо проведать родственника?
– Точно, – Андрей хлопнул себя по ногам, – вы такая догадливая.
Девушка быстро захлопала ресницами.
– Это приемный покой. Вам нужен центральный вход.
– Здесь, милая, никак нельзя? – Мужчина с водянистыми голубыми глазами протянул девушке купюру в сто долларов.
Та взяла протянутую бумажку и быстро сунула ее в карман беленького халата.
– Можно. – Она кокетливо склонила темную голову.
– Тогда подскажите нам палату, пожалуйста, Галины Ивановны Зверевой.
Девушка наклонилась над журналом.
– Когда она поступила?
– Два дня назад.
– Так...
– Милая, быстрее, пожалуйста, быстрее, быстрее. – Эдуард начинал терять терпение.
– Нашла, но туда вас не пропустят.
– Не пропустят?
– Почему?
– Она лежит в отделении реанимации.
– Я ее племянник, – Стоцкий перешел на откровенное вранье, – мне надо ее увидеть! Вы понимаете?
Девушке стало жаль этого красивого мужчину с внеш–ностью киноактера.
– Я не знаю, попробую что-нибудь для вас сделать.
Медсестра скрылась за дверями, оставляя ждать мужчин на потрескавшемся дерматиновом диване. Время шло. Часы на стене громко отстукивали каждую секунду. Ничего не происходило. Прошло пятнадцать минут. В дверь вошла их спасительница в медицинском халате и улыбнулась:
– Проходите, но она очень плоха. Вполне возможно, что вы приехали вовремя. – Девушка протянула мужчинам белые застиранные халаты.
Эдуард накинул халат на пиджак и брезгливо поморщился. Они шли вслед за девушкой по тусклому коридору. Возле стен стояли старые каталки. Пройдя огромный длинный коридор, завернули за угол и оказались на маленькой узкой лестнице, затем прошли по ступенькам, и медсестра толкнула огромные тяжелые двери. Напротив коридорной двери горела надпись «Реанимация», девушка смущенно посмотрела на красивого мужчину и прошептала:
– Вам сюда, она лежит около окна.
Эдуард сунул медсестре двести долларов и скрылся за дверями.
Вадим и Андрей остались ждать, свалившись на красные кресла.
Эдуард вошел в палату реанимации. Кругом пахло лекарствами. Маленькие мониторчики противно пищали. Постовая сестра сидела и писала что-то в картах больных. Не отрываясь от своего занятия, она мрачно бросила:
– Недолго, пожалуйста.
Эдуард прошел к окну и остановился. Именно – он остановился как вкопанный перед лежащей женщиной. На кровати, среди белых простынок, он увидел бледное лицо своей бывшей домработницы.
– Галина Ивановна, – Эдуард тихо потряс руку женщины, – Галина Ивановна!
Женщина тяжело вздохнула и открыла глаза. В них отразилось недоумение.
– Эдуард Алексеевич, как вы здесь оказались?
– Нет, это вы мне объясните, как оказалось, что вы работали у меня? Это вы передавали деньги человеку, который убил Арину. Значит, не случайно оказались в нашем доме? – Мужчина со стальными глазами шептал, чтобы не услышала медсестра возле двери.
– Я никого не убивала, и моя девочка тоже никого не могла убить, вы врете! – Галина Ивановна схватилась за горло двумя руками.
– Успокойтесь, прошу вас! Кто ваша девочка? Кто она?
Женщина заметалась на подушках:
– Этого не может быть, не может быть! Она не могла ее убить!
– Кто, кто она? – Эдуард тряс женщину за руки. – Пожалуйста, кто она? – Стоцкий понимал, что от этой женщины зависит, узнает он имя убийцы жены или нет.
Галина Ивановна тяжело задышала:
– Господи, что же вы с ней сделали, Господи?! Вы зародили в ней не человека, чудовище, Господи! – По сухим щекам потекли слезы, обжигающие холодную кожу.
К ним подскочила медсестра со шприцем в руках, но женщина уже издала свист, и ее руки обмякли. Эдуард не мог в это поверить. Он окинул медсестру ледяным взглядом:
– Сделайте хоть что-то, мне надо, чтобы она жила!
– Это невозможно, успокойтесь!
– Мне надо, мне очень надо. – Эдуард закрыл глаза руками. Его лицо пылало. Ведь ответ был так близко.
