Ангелина Маслякова - Не Dolce Vita
— А что такого, Зуфи? — встрепенулась Оксана.
— Да твой муж тебя даже сюда со скрипом отпускает. Вон, — показывая на проносящихся мимо нас с диким криком детишек, продолжила она, — и то с детьми отправил. Ни на одну секунду одна не остаешься.
— Я, между прочим, сама хотела их взять! — ощетинилась Оксана.
«Да-а, а здесь, как я погляжу, настоящий террариум единомышленников! — подумала я. — Женщины везде одинаковы».
Девушка по имени Зуфи пропустила слова Оксаны мимо ушей и обратилась ко мне:
— Меня Зульфия зовут. Я здесь работаю, причем тоже недавно. Всего полгода.
— И как вам тут, в Катаре? — из вежливости поинтересовалась я.
— Честно говоря, как контракт закончится, хочу вернуться в Казань. Дома как-то роднее, — искоса посматривая на Оксану, заметила Зуфи.
В этот момент к нам подошла улыбающаяся гостеприимная хозяйка. Поскольку мы говорили по-русски, она нас не понимала, но, почувствовав накаляющуюся обстановку, поспешила к нам.
— Отдыхаете? Все хорошо? Оксана, Зульфия, я надеюсь, вы возьмете на первое время шефство над Варварой. Нам надо ей помочь привыкнуть к новому месту.
Насчет шефства Фарида, конечно, погорячилась. Я еще со школьной поры не любила, когда меня, как отстающую, кто-нибудь брал под свое крыло. Дух свободы мне намного ближе. Но от помощи не откажусь.
— О, с удовольствием! — воскликнула Зульфия. — Я так понимаю, вы еще совсем ничего не видели в Катаре. Готова стать вашим личным гидом.
— Спасибо за предложение. Обязательно им воспользуюсь, — улыбнулась я и добавила: — Правда, вчера я уже успела съездить в королевские конюшни.
— Здесь самые лучшие лошади, — увлеченно вступила в разговор Оксана. — Я просто влюбилась в них. Как минимум, дважды в неделю занимаюсь с тренером.
— Тренершей, — вставила Зульфия.
Оксана бросила на нее полный негодования взгляд. Было видно невооруженным взглядом, что девушки недолюбливают друг друга. Интересно, кто кому из них перешел дорогу?
— Советую позаниматься, — игнорируя Зульфию, продолжила Оксана.
— Да, лошадки в конюшнях и впрямь прекрасные! И мне уже предложили там позаниматься, — призналась я.
— Кто? — в один голос воскликнули обе девушки, с любопытством уставившись на меня.
Впившиеся в меня взгляды сразу же отбили охоту к откровениям. Я почувствовала себя ягненком, которого хищники вот-вот готовы растерзать, только он сделает неверный шаг. «Молчание — золото». И я решила молчать.
Размеренная, монотонная жизнь довела этих женщин до тихого сумасшествия. Каждый день похож на предыдущий, те же лица изо дня в день, полное отсутствие событий. Они жаждали крови. А в мои планы никак не входило становиться жертвой.
— Я сама обратилась к одному из тренеров насчет возможности попробовать свои силы в конном спорте, и он предложил позаниматься с ним.
— А-а, — в унисон разочарованно протянули девушки.
В моей голове всплыла очередная пословица, теперь уже адресованная моим собеседницам: «Меньше знаешь — крепче спишь». Но, чтобы не нажить себе заклятых врагов, я прикусила язычок, правда, с трудом.
К нам подплыла услужливо улыбающаяся филиппинка с подносом, на котором стояли яркие, словно тропические цветы, напитки.
— Все безалкогольное, — предупредила Фарида. — Не хочу нарушать местных законов.
Я взяла с подноса гремучую розово-желтую смесь с торчащими из нее разноцветными зонтиками и трубочками.
— Очень вкусно, — искренне сказала я Фариде. — Никогда не пробовала ничего подобного.
— У меня повар филиппинец. Только он знает, какие фрукты любят друг друга, а какие лучше не смешивать.
— А что здесь за фрукты? — рассматривая бокал, поинтересовалась я.
— Даже если бы я знала, повторить все равно невозможно. У него есть свои секреты. Какие-то там специи. Но он даже мне ничего не рассказывает. Говорит, «если расскажу, то больше не буду вам нужен».
— Он не только хороший повар, но и умный человек, — отметила я.
— Филиппинцы скорее хитрые, нежели умные, — констатировала Фарида. — Но они действительно хорошие работники. Мы бы без них пропали. Думаю, когда вернемся в Турцию, я найму их и туда.
— А вы разве здесь не насовсем?
— Что вы! — рассмеялась Фарида. — Иностранцы в Катаре — временные гости. Нам здесь не дают гражданство ни при каких условиях.
— Даже если покупаешь недвижимость? — удивилась я строгости местных законов.
— Даже тогда, — кивнула Фарида.
— Но как же ваша квартира? Вы ее купили?
— В Катаре и квартиру нельзя купить. Все оформляется только на граждан страны. Мы здесь живем по доверенности.
— Ужас! — вырвалось у меня.
— И бизнес здесь работает на честном слове. Все организации оформляются на местных жителей. Например, мировые сети отелей являются собственностью какого-нибудь гражданина Катара. А он по доверенности дает их в управление реальному хозяину.
— Но ведь так можно обмануть любого.
— Можно. Но этого не происходит. По крайней мере, пока не было. Хотя, думаю, если местным властям кто-то или что-то придется не по душе, то избавиться от этого кого-то или чего-то будет проще простого.
— Как здесь все строго…
— Привыкнете, — вступила в разговор только что подошедшая Ляйсан.
— Привыкнуть невозможно, — вставила Зульфия.
— Это как посмотреть, — парировала Оксана.
— Это кто как устроится, — ответила Зульфия.
— Выйти замуж за хорошего человека, не значит — «устроиться», — повысила голос Оксана.
«Почему же эти девушки недолюбливают друг друга?» — удивилась я, но спрашивать ни о чем не стала.
— А знаете, кто скрывается в Катаре от преследования? — в ожидании шквала вопросов громко спросила Ляйсан.
Все-таки ей удалось «случайно услышать очередной разговор мужа».
В комнате моментально установилась тишина. Даже те девушки, которые продолжили разговор, всем видом непроизвольно демонстрировали свою заинтересованность.
— Чеченский террорист! — триумфально произнесла Ляйсан, чувствуя себя героиней.
Все взоры обратились на Ляйсан в ожидании подробностей. Однако ей, видимо, было нечего добавить, поэтому она с видом победителя продолжала молча стоять с высоко поднятой головой.
— А что за террорист? — решилась я нарушить воцарившуюся тишину.
— Имени я не знаю, но в России он приговорен к смертной казни.
— Так ведь в России на смертную казнь наложен мораторий, — возразила я.
Услышав непонятное словосочетание, Ляйсан замерла в нерешительности, однако через несколько секунд вновь обрела уверенность и заявила:
