Линда Ховард - Независимая жена
Салли сама сервировала ужин, и пока они ели, Рис рассказывал ей о том, как дела с журналом, что произошло за день и спрашивал, как продвигается книга. Теперь она чувствовала себя рядом с ним совершенно непринужденно, хотя их отношения так и не стали по-настоящему товарищескими. Она ощущала, что они оба несли в себе груз прошлого, но вряд ли стоило ожидать другого, когда два человека с такими сильными характерами пытаются жить вместе. Оставалось надеяться, что хорошие манеры возобладают, иначе хрупкая ткань их брака порвется, без возможности восстановления.
Дни складывались в недели, стопка страниц в кабинете продолжала расти, Салли приветствовала советы Риса и его опыт. Ее собственный стиль письма был прямым и поверхностным, но Рис умел раскрутить идею на всю катушку. Это стало традицией — после ужина читать ему все написанное за день и выслушивать его мнение. Если ему что-то не нравилось, он так и говорил, но всегда недвусмысленно давал понять, что уверен в хорошем результате всех ее усилий. Иногда она выбрасывала целые разделы и переписывала заново, ориентируясь на критику Риса, но в другое время упрямо цеплялась за свои фразы, потому что чувствовала, что они яснее передают ее замысел.
Казалось, лучше всего ей работается по вечерам, когда Рис сидел с ней в кабинете, читая статьи и документы, захваченные домой, или занимаясь предварительными материалами к документальному фильму, который должен был начать снимать через три месяца. Он казался довольным, все следы неугомонности, которую она помнила, пропали, как будто он действительно перегорел жаждой приключений. Странно, но она тоже была счастлива; умственного возбуждения, которое она получала от создания книги, было более чем достаточно, чтобы занять воображение. Они вместе работали в гармонии и относительной тишине, нарушаемой только трелью телефона, когда звонил Грэг, как часто бывало, и собственными редкими обращениями друг к другу.
Потом, когда наступал поздний вечер, Салли закрывала пишущую машинку и покидала Риса, все еще занятого работой, пока она принимала ванну и готовилась ко сну. Иногда он трудился час или больше после того, как она улеглась в кровать, иногда следовал за ней в душ, но одно оставалось неизменным — он ложился в постель, обнимал ее, и вежливая сдержанность дневных манер взрывалась жадными, почти свирепыми любовными ласками. Она думала, что его страсть остынет, когда он привыкнет к ее постоянному присутствию, но его желание оставалось по-прежнему неутолимым. Иногда, когда они работали вместе, она, как зачарованная, наблюдала за его сосредоточенным лицом, он выглядел невероятно спокойным, но если обвить его руками и осыпать поцелуями, превратился бы в необузданного сластолюбца. Мысль дразнила мозг, она жаждала проделать это только для того, чтобы увидеть, сможет ли отвлечь его внимание от бумаг, но за эти годы у нее развилось подлинное уважение к работе, и она не тревожила его.
Только два инцидента нарушили поверхностную гармонию тех первых недель. Первый произошел однажды ранним вечером, когда она убирала тарелки после ужина и ставила их в посудомоечную машину. Рис находился в кабинете, читая то, что она написала за день, когда зазвонил телефон и она ответила по отводной трубке на кухне.
— Рис дома? Могу я поговорить с ним, пожалуйста? — прозвучал прохладный женский голос и Салли немедленно узнала его.
— Конечно, Корал, я позову его к телефону, — пообещала она, положила трубку на стол и отправилась в кабинет.
Муж поднял на нее глаза, когда она вошла.
— Кто звонил? — рассеянно спросил он, глядя вниз на страницы в своей руке.
— Корал. Она хочет поговорить с тобой, — ответила Салли удивительно ровным тоном и вернулась на кухню закончить хозяйственные хлопоты.
Искушение подслушать заставило ее на секунду замереть, но только на секунду, потом она твердо опустила трубку на рычаг.
Она пыталась убедить себя, что это никакая не ревность выедает внутренности. Корал достаточно уверена в себе и если хочет увидеть Риса, то без колебаний звонит ему домой. Они все еще видятся? Рис никогда не упоминал, куда пошел на обед — или с кем — и раз в неделю поздно возвращался домой вечером. Она настолько увлеклась написанием книги, что действительно ничего не замечала и ничего не воображала по этому поводу, прекрасно понимая, что крайний срок сдачи журнальных материалов должен быть соблюден, и могло случиться многое, вынуждающее допоздна задерживаться на работе.
Но Корал так потрясающе красива! Какому мужчине не польстит, что такая прекрасная женщина явно обожает его?
Салли знала, что не сможет остаться, если Рис все еще встречается с Корал. Когда-то она убедила себя, что для нее не имеет значения, если у мужа были другие женщины, потому что одержала над ним верх, но теперь все было по-другому. Она любит его и вся ее защита рухнула. Он одержал полную победу, если только осознавал это, но почему-то она не позволяла себе признаться вслух, что любит его. Он — так же как и она — никогда не упоминал о любви.
Когда она не вернулась в кабинет к Рису, он принялся искать ее и обнаружил на кухне со сжатыми руками.
— Почему ты не идешь… — начал он, затем проглотил слова, увидев ее напряженное лицо.
— Я не могу запретить тебе встречаться с ней, — резко заявила Салли, глаза почернели от боли и ярости. — Но не смей разрешать ей звонить сюда! Я не собираюсь это терпеть!
Его лицо потемнело, подбородок напрягся от гнева. Словно нескольких недель согласия никогда и не было. При первом же признаке враждебности характеры вырвались на свободу, как дикие лошади, слишком долго вынужденные подчиняться.
— И не надо! Прежде чем бросаться дикими обвинениями, ты бы лучше выяснила факты! — Рис вызывающе рычал, наступая, с негодованием уставясь на нее. — Могла бы подслушать, если уж так интересуешься моими делами! Между прочим, Корал попросила меня завтра пообедать с ней, а я отказался.
— Не лишай себя удовольствия из-за меня! — опрометчиво выпалила она.
Его губы искривились в пародии на улыбку.
— Достаточно странно, но я только что сделал это, — процедил он сквозь зубы. — А теперь, с твоего разрешения, я просто покажу тебе, как не склонен лишать себя удовольствия!
Слишком поздно она метнулась, пытаясь увернуться, он рванулся, чтобы поймать ее, подхватил на руки и быстро зашагал к спальне. Салли неистово крутилась и пиналась, но разница в размерах и силе делала ее совершенно беспомощной против его мощного тела. Он опустил ее на кровать и обрушился за нею, захватывая ее рот губами и целуя с такой яростной требовательностью, что ее сопротивление внезапно превратилось в жажду. Они необузданно занимались любовью, подспудное недовольство обернулось безумным желанием.
