Сьюзен Андерсон - Танец теней
— Останешься у меня на остаток ночи?
— Спасибо, дорогая, это как раз то, что мне и нужно, — улыбнувшись подруге, ответила Ронда.
— Тебя не обидит, если я прямо сейчас отправлюсь спать, — продолжала Аманда. — Конечно, я могу остаться…
— Ну что ты. Иди себе и спи. Я сама постелю себе, когда лейтенант закончит свои дела.
Аманда бросила взгляд на другой конец комнаты, где сидел Маклофлин, упорно не отрывавший взгляда от своего блокнота. Потом она нагнулась и поцеловала Ронду:
— Спокойной ночи, дорогая.
— Спокойной ночи, — ответила ей подруга.
Тристан, не расслышавший, о чем они шептались, подождал, пока Аманда вышла из комнаты, а потом, оторвав взгляд от блокнота, нарочито небрежно спросил:
— Куда она пошла на этот раз?
— В постель, — язвительно ответила Ронда.
На короткий момент его серые глаза встретились с глазами Ронды. Потом он отвел их, поглядев на дверь, куда удалилась Аманда, затем заглянул в свой блокнот, и у него вы рвалось непроизвольное «Кха», — то ли вздох, то ли выдох.
Вернулся Джо, и они спрятали карточку в пластиковый пакет. К сожалению, на ней не было указано имя владельца цветочного магазина. Все, что на ней было изображено, — так это крошечный цветок в одном углу и несколько слов, написанных от руки. Впрочем, вряд ли они были написаны тем, кто послал записку. Но это уже что-то. С этого можно было начинать расследование. Еще битых двадцать минут они задавали Ронде разные вопросы, пытаясь выудить из нее крохи дополнительной информации о случившемся. Наконец, настал момент, когда полицейские исчерпали все свои вопросы и поднялись.
— Может быть, нам придется еще раз поговорить с вами, — сказал Тристан. — А сейчас советую вам отправиться в постель и на время выкинуть всю эту историю из головы. Вас проводить до вашей квартиры?
— Благодарю вас, не стоит. Сегодня л остаюсь у Аманды. Мне что-то совсем не хочется оставаться одной.
— Что ж, хорошо вас понимаю. Не забудьте запереть за нами дверь.
— Непременно. Спокойной ночи, лейтенант, детектив, — проговорила она, провожая их к выходу.
Тристан подождал, пока не услышал стук запираемой на засов двери. Только после этого он начал спускаться вниз по лестнице.
— Ну и история, — вздохнул он. — Хочешь принять по маленькой?
— Отличная идея, — согласился Кэш. Через минуту они уже удобно расположились на диване в комнате Тристана, закинув ноги на кофейный столик. Эйс радостно уселся между ними. Каждый держал в руке стакан.
— Итак, что ты об этом думаешь? — спросил Джо, выдыхая под потолок клубы дыма одной из тех немногих сигарет, которые он иногда позволял себе закурить.
— Черт его знает, что все это значит. Почему он выбрал своей мишенью именно Ронду Смит? Прежде этот тип интересовался исключительно блондинками. Так почему же он вдруг переключился на брюнетку? И как же он вызнал ее подноготную? Ведь он определенно знал ее имя и то, что у нее роман со Стируайлером…
–..И умудрился попасть в ее самое уязвимое место, послав ей цветок, хотя, возможно ему просто случайно повезло, — добавил Джо.
— Что ты имеешь в виду, говоря про уязвимое место? — спросил Тристан, и Джо пересказал ему все, что услышал от Ронды о потрясении, пережитом ею при виде прекрасной розы.
Выслушав Джо, Тристан сдержался и промолчал, не выдав того, что распирало его изнутри. Он ограничился тем, что пробормотал:
— Проклятый подонок. Секунду они помолчали. Наконец Тристан поднял свой стакан, отхлебнул из него глоток виски и спросил:
— Как ты думаешь, какая репутация у этой Ронды? Может быть, всем известно, что с ней так же легко переспать, как выпить стакан воды?
— Да она прямо так мне и сказала, причем добавила, что вовсе этого не стыдится.
— А собственно, чего ей стыдиться, — холодно заметил Тристан. — Вопрос вот в чем: если она та женщина, о которой трепятся многие мужики, тогда наш подонок мог заполучить о ней информацию где угодно. Проклятье! Вся эта история становится еще более запутанной. Ведь вся штука в том, что сегодня ее мог напугать и кто-нибудь другой. Она из тех женщин, которые знаются почти с целым полком мужчин, возможно, кто-то из них чувствует себя здорово обиженным ею. Но чертовски возможно и то, что это был наш сукин сын, который съехал с привычной колеи по причине очередного сдвига. Итак, либо он, либо один из множества других ее кобелей.
— Вот именно, итак, полиция «здорово продвинулась» в расследовании.
— Точно, — ответил Тристан, и они обменялись печальными улыбками.
— Знаешь, в чем парадокс, Джо? — заметил Тристан. — Если бы Ронда не была женщиной, поднаторевшей в уличной жизни, наш подонок, если это был он, вряд ли бы даже услышал о ней. И в то же время, не имей она этого жестокого опыта, она никогда бы не выкарабкалась из сегодняшней передряги. Что и говорить, она не даст себя в обиду.
— Чертовски верно, — ответил Джо. — Вообще, я должен признаться, что даже восхищаюсь ею. Редко встречаются женщины, которые соображают так быстро. Но вот что я хотел у тебя спросить: чувствуешь ли ты нутром, кто за всем этим стоит?
— Похоже, это был он, Джо. Целый ряд признаков позволяет увязать сегодняшнюю историю с нашим убийцей. Посмотри, как хорошо была спланирована вся операция, как мастерски он к ней подбирался. И что важно — он не запаниковал, когда все обернулось против него. Вот почему мне кажется, что это именно его почерк. А ты что думаешь, Джо?
Джо отхлебнул из стакана.
— У меня нет опыта в таких делах, — сказал он, но нутром я чувствую то же самое. Думаю, впрочем, что любой коп на моем месте отреагировал бы так же. Вот почему он остановил свой выбор на Ронде Смит, хотелось бы мне знать?
— И мне бы тоже очень хотелось, — заметил Тристан, заставляя себя собраться. — Думаю, первое, что мы должны теперь сделать, — это проверить всех танцоров-мужчин. Господи, ведь их в городе наверняка не одна сотня, — он запустил пятерню в свою шевелюру. — Логично будет начать проверку с кабаре, используя список, который мы составили при нашем туда визите. По крайней мере попробуем проверить алиби каждого. Все-таки очень важно, что мисс Смит убеждена, что на нее покушался танцор. Вскоре Джо уехал.
Тристан остался в одиночестве в своей темной комнате. Он сидел на диване и почесывал щенячье пузо, раздумывая обо всем, что произошло за эти двадцать четыре часа. Наконец он не выдержал и, подчиняясь ему самому непонятному импульсу, снова надел ботинки, накинул куртку и вышел на улицу. Почему-то он решил нарушить собственный давний принцип не проявлять никакого личностного отношения к тем, кого он опекал. Причем он решил его нарушить не ради той женщины, о которой мечтал все последнее время.
