Пола Сторидж - Желтая долина, или Поющие в терновнике 4
– И актеры… – начала Джастина, но Роджер договорил вместе с ней:
– Не те!
– Смотрите какой дуэт у нас получается, – усмехнулась Джастина.
Роджер улыбнулся ей в ответ.
– Видите ли, мэм, я знаю эту речь об умирающем театре, но, по-моему, это слишком страшный приговор.
– Действительно страшный приговор, – с улыбкой произнесла она.
– А для меня гораздо страшнее не умирающий театр, а одиночество, – неожиданно проговорил Роджер. – Я не знаю более страшного приговора и притом неотвратимого. Для меня лично нет ничего более ужасного, как впрочем и для всех, только никто в этом не признается. А мне временами просто хочется плакать и выть: «Боюсь! Боюсь! Полюбите меня, хоть кто-нибудь!»
– И мне тоже… – вырвалось у Джастины.
Ей вдруг представился ее дом, Молли, отрешенная, с книгой в руке… Уолтера как всегда нет дома… Спящий Лион в кровати, повернувшийся к ней спиной. Ее несчастные дети, ее старенькая мама, которая сейчас так далеко!
Потом все это развеялось, и перед глазами появился Питер…
– Я наверное кажусь вам смешным, просто нытиком каким-то, – негромко произнес Роджер. – А может быть вы думаете, что молодой человек решил, разыграть комедию, мол, надеется вас растрогать.
Парень сидел напротив нее, в его светлых глазах промелькнула тревога. Лицо у него было такое гладкое, предлагающее себя, что Джастине захотелось прикоснуться ладонью к его щеке.
– Нет, нет, – ответила она. – Я подумаю, что для этого вы слишком молоды и безусловно слишком любимы…
– Для любви требуются двое, – возразил он, и изобразил в воздухе какой-то неопределенный жест рукой. – Пойдемте-ка лучше погуляем. Дождь уже кончился, и на улице снова хорошая погода.
Они вышли из бара. Он взял ее под руку и несколько шагов они сделали молча. Осень медленно подступала со всех сторон. Мокрые, рыжие, уже наполовину затопленные водой листья цеплялись друг за друга и постепенно смешивались с землей.
К своему удивлению, Джастина почувствовала нежность к этому силу/ту, который безмолвно шествовал рядом с ней. Этот малознакомый молодой человек на какое-то время стал ее товарищем, спутником… Джастина всегда испытывала нежность к своим спутникам. Было ли это на прогулке или в жизни. Признательность за то, что они почти всегда оказывались выше ее ростом, были так на нее не похожи и в то же время близки ей.
– Вам грустно? – спросил Роджер. Обернувшись к нему, она молча улыбнулась в ответ.
Они все шли и шли.
– Мне хотелось бы, – произнес Роджер сдавленным голосом, – хотелось бы… Я вас совсем не знаю, но мне хотелось бы думать, что вы счастливы. Я… я… я восхищаюсь вами.
Она не слушала его. Было уже поздно, возможно, гости уже ушли, а ее все еще не было дома. Ее будоражило чувство своей независимости и, в то же время, она боялась возвращения домой. Джастина молчала почти всю прогулку, и вскоре они вышли к ее автомобилю. Она поблагодарила Роджера и сказала, что очень довольна проведенным с ним вечером. После этого она села в машину и уехала, мигнув ему на прощание фарами.
Роджер, застыл на месте, глядел ей вслед. В эту минуту он чувствовал себя очень усталым и никому не нужным.
Чаще всего встречи бывают случайными. Можно совершенно неожиданно встретить своего знакомого в супермаркете, в небольшом кафе, на автобусной остановке. Но так происходит с простыми людьми.
А как же живет элита, те, у кого есть деньги? В магазин за них ходят слуги, в кафе они заходить бояться, ездят по улицам в собственных автомобилях. Неужели жизнь их так надежно отгорожена от романтики случайных встреч? Конечно же нет!
Светская жизнь элиты имеет множество условностей. Чтобы не прослыть скрягой и странным необщительным типом, независимо от своих симпатий и привязанностей, они практически обязаны посещать множество почтенных собраний. Это – и презентации новых экспозиций в престижных художественных галереях, и премьеры спектаклей, светские приемы и… и, конечно же аукционы. Вообще-то они не являются привилегией богатых. Ведь местный аукцион – это характерная черта, неотъемлемая часть городской и сельской жизни во всей Британии. Это «прилавок», на котором можно отделаться от старого пианино или туалетного столика своей бабушки, даже от ее нелепых шляпок и допотопных пластинок.
То разнообразие вещей, которые находят на них своего покупателя – от хорошего антиквариата до явного барахла – поистине поразительно. Поэтому аукционы занимают очень важное место в жизни англичан.
Конечно же, местным заведениям очень и очень далеко до столичных, где размещаются знаменитые высшие аукционы, такие как «Сотби» и «Кристи». Здесь собираются специалисты и коллекционеры со всего мира. На специализированных аукционах с молотка идет все что угодно: и произведения искусства, и скульптура, и ювелирные изделия, часы, серебро, стекло, керамика, ковры, оружие, доспехи, книги, рукописи, автомобили, музыкальные инструменты, игрушки, фотоаппараты и многое-многое другое. Но где бы ни находился аукцион, в Лондоне или в небольшом захудалом местечке, где-нибудь на побережье, что бы ни продавалось – картины мастеров, либо подержанная мебель – способ действия – модус операнди – остается в своей основе неизменным.
И это – главная черта аукциона. Ведь даже сельский житель из далекой деревушки может понять те страсти, которые разгораются при продаже шедевров мирового искусства. И тут неважно, что идет с молотка: «Подсолнухи» ли Ван Гога, или старый допотопный примус. Все начинается с оценки – это единственная бесплатная услуга, предоставляемая аукционистом. Он устанавливает стоимость вещи и договаривается с владельцем о «резервной» цене, ниже которой она не может быть продана. Если вещь или «экземпляр», как его называют, не достигает резервного уровня, то ее снимают с продажи.
Ну а дальше начинаются чисто профессиональные хитрости. Еще до продажи устраивается предварительный осмотр, чтобы потенциальные покупатели могли ознакомиться с «экземплярами» и прикинуть цены на данный день. Таким образом обеспечиваются максимально высокие цены, увеличивая комиссию. Ведь для того, чтобы поднять цену выше резервной, необходимо иметь по крайней мере двух заинтересованных покупателей, которые будут соревноваться друг с другом. И чем больше они будут заинтересованы, тем выше окажется конечная цена.
Джастина не любила аукционы. Как истинная актриса, она всю свою жизнь чувствовала духовную близость с художниками, а поэтому к коллекционерам, так же как и они, относилась с нелюбовью и долей презрения.
Но так устроена жизнь: нельзя замкнуться в самом себе, как в скорлупу. Все мы существуем в реальном мире и поэтому вынуждены постоянно идти на компромиссы. Как бы там ни было, но если бы богатые коллекционеры не покупали картины, то у художников просто бы не было физической возможности творить.
