Елена Чалова - Греческие каникулы
Ведьмочка восседала на метле голая, если не считать галстука на шее, чулок в сетку и туфель на шпильках. При этом волосы ее были уложены в идеальную прическу, и в руке она держала мобильник, а волшебная палочка торчала из весьма изящной дамской сумочки.
— Вот тот образ, в котором я хотел бы запечатлеть вас, — услышала Лана, и перед ней лег еще один лист бумаги.
Конечно, не узнать ее было невозможно. Синекожая на’ви, женщина-кошка с планеты Пандора, сидела, подобрав ноги и обвив их хвостом, и, чуть повернув голову, смотрела на что-то за правым плечом.
— Это я? — Лана даже не знала, смеяться или сердиться.
— Пока нет. Это всего лишь идея, концепт. Но когда я буду работать, она обретет ваши черты.
Лана набрала было воздуха, чтобы еще раз объяснить этому невозможному человеку, что она замужняя женщина с тремя детьми и не может позировать в виде инопланетянки. Что это глупо, что… Взгляд ее упал на часы, и она быстро сказала:
— Я согласна.
Вениамин Борисович уставился на потенциальную модель, удивленно вскинув брови.
— Я согласна позировать, — не моргнув глазом повторила Лана. — Она очень красивая, и это так оригинально… Но сперва мне нужно выручить из беды друзей. Как только все у них придет в норму, я вам позвоню.
Мысленно она скрестила пальцы и подумала, что врать, конечно, нехорошо… Но что ж делать? Потом скажу, что муж запретил голой позировать, решила Лана, убегая по широкой лестнице прочь из мастерской и прижимая к груди пакет со статуэткой, которую она даже не развернула.
Семен был озадачен тем, что Лана вернула ему половину суммы.
— То есть скульптор считает, что работа не удалась? — спрашивал он, с опаской поглядывая на пакет.
— Да нет… говорит, сделал, что мог, — уклончиво отвечала Лана. — Но действительно остался не совсем доволен собой… Ну, ты же знаешь, эти художники вечно не от мира сего.
— Так говорят, — отозвался Семен. — Но это первый представитель богемы, который оказался бессребреником, а я их немало повидал в свое время, поверь.
— Мы тянем время, — шепотом сказала Циля. Она сидела у стола и неотрывно смотрела на пакет. Семен и Лана замолчали и тоже уставились на сверток. Честно сказать, ни у кого не хватало духу его открыть. В конце концов Семен все же решился. Он осторожно снял пакет и развернул белое вафельное полотенце, в которое Вениамин Борисович завернул статуэтку.
Если бы кто-нибудь из них видел оригинал, они смогли бы сполна оценить мастерство скульптора. Пользуясь одним-единственным рисунком, он создал довольно точную копию той Нефтиды, что мирно спала сейчас в сумке Лизы в темной спальне, в отеле на берегу ласкового греческого моря.
Богиня обрела чуть более светлый тон кожи, ее тело потеряло некоторую тяжеловесность, а черты лица не казались такими пугающе-равнодушными, как у древней Нефтиды. Да, она выглядела недоброй богиней, но какие-то чувства все же лучше, чем их полное отсутствие.
— Будем надеяться, это достаточно близко к оригиналу, чтобы обмануть их хоть ненадолго, — сказал Семен.
— Теперь вопрос: как связаться с этими чудаками? Ведь записок больше не было.
И словно ответ на вопрос раздался телефонный звонок.
— Да? — рявкнул Семен, сердитый оттого, что резкий звук звонка напугал его.
— Отдай то, что тебе не принадлежит… — услышал он голос. Говорили, видимо, через платок, или просто такой мерзкий тянущийся тон голоса присущ этому конкретному человеку.
— Да я отдам, только что? — завопил Семен так, что Лана шарахнулась в сторону и пребольно ударилась об угол стола ногой, а Циля уронила чашку. — Что вам, уроды, надо, что вы пугаете мою семью?
— Отдай богиню.
— Какую богиню? Я что, музей?
— Статуэтку богини.
— Ту, что у Розы в шкатулке? Да ради бога! Нельзя было по-человечески сказать? Заберите свое старье, только оставьте нас в покое!
Голос в трубке умолк. То ли растерялся от такой сговорчивости, то ли получал инструкции со стороны.
— Сегодня в час ночи придешь в парк «Сокольники»…
— Ты в своем уме, мужик? — перебил его Семен. — Ни в какой парк я ночью не пойду! С утра мне на работу, так что давай завтра в девять вечера у метро. Там такой рыночек с фруктами. Ты понял? Я буду стоять у выхода из метро, что ближе к рынку.
В трубке раздались гудки отбоя. Семен осторожно положил ее на стол и вопросительно уставился на женщин.
— Ты молодец, — сказала Лана. — Просто очень натурально. Как думаешь, он придет?
— Не знаю, — отозвался Семен, погладил по плечу жену и пошел звонить следователю.
КОРФУ
Ранним-ранним улыбчивым утром блаженная сонная тишина в увитом цветами бунгало была беспардонно нарушена. Сперва будильник на Настином телефоне вполне приличной полифонией завел Moscow never sleeps. С первого этажа мобильник Марка ответил на это бодрым «Хава Нагила» в исполнении хора Турецкого. Лизкин телефон оказался самым безыскусным — издавал мерзкие механические звуки, пока хозяйка не встала. С некоторым трудом, но все же руссо туристо поднялись. Завтрак в отеле подадут только через три часа, а потому без кофе все чувствовали себя немного заторможенными и сонными.
Но предстоящая поездка казалась увлекательнее, чем вкусные булочки и прочие прелести шведского стола. А потому путешественники попили водички, перекусили фруктами и отправились на пирс.
Утро радовало свежестью. Рощи полнились бодрыми птичьими голосами, на траве еще искрилась роса, и кое-где меж стволов робко пряталась влажная дымка, готовая в любую минуту рассеяться под теплыми лучами солнца.
По дороге к пирсу они не встретили никого, лишь несколько рыбацких катеров уходили в море. У причала покачивалась единственная лодка. На взгляд Марка, это был обычный моторный прогулочный катер, не слишком похожий на исследовательское судно. Впрочем, он понятия не имел, как именно должен выглядеть корабль океанологов. Виденные фильмы об изысканиях Жака Ива Кусто оставили в памяти худое лицо и неизменную красную шапочку французского исследователя, а также красоты подводного мира. Но вот что касается оснастки корабля — тут память никаких деталей не сохранила.
На палубе торчал тощенький горбоносый парень, облаченный в поношенные джинсовые шорты и грязную майку. Завидев гостей, он бросил за борт сигарету, сплюнул туда же и крикнул что-то по-гречески в сторону рубки. Через несколько секунд оттуда показались двое мужчин постарше и посолиднее, за ними шла Франсуаза.
Марк и девочки перепрыгнули на борт катера, и, пока они пожимали руки грекам, которых Франсуаза представила как своих друзей-океанологов, мотор затарахтел, катер отвалил от берега и ходко двинулся в сторону моря.
