Джин Реник - Обещания
Анализируя свое поведение, она ужаснулась, поняв, что допрашивала его, словно неуверенная в себе жена-собственница. Несомненно, ему было за что рассердиться на нее. С какой бы стороны Линна не рассматривала их разговор, она приходила к выводу, что вела себя отвратительно — унизилась до подозрений. И все потому, что была слепа. И ведь это правда, что она не спала с ним и что день свадьбы не был назначен по ее вине. Да, все это ее вина, а не его. И вот теперь он сомневается, стоит ли ему вообще на ней жениться.
Она легла в постель, готовая расплакаться.
Джиллиан растирала пальцами виски, пытаясь хоть немного ослабить головную боль. С того момента как Джолин, со стуком хлопнув входной дверью, влетела в дом после встречи с Джеем, а потом ворвалась в ее спальню, с криками умоляя и одновременно требуя посоветовать ей что-нибудь, голова Джиллиан начала раскалываться. Сознание того, что все это было делом ее рук, что это она дала ход событиям, никак не давало ей покоя.
Уже в третий раз она выслушивала перемешанный мольбами о помощи рассказ сестры о поцелуях Джея, о ее смятении и о нахлынувших на нее противоречивых чувствах.
— С Паркером весело, у него большое будущее, и он достаточно богат, чтобы обеспечить мне беззаботную жизнь, — повторяла Джолин. — А у Джея только и есть, что его грязная работа и все эти братья и сестры на шее… Но, о-о-о, Джил, один его поцелуй заставляет забыть обо всем на свете. В этот момент для меня ничего не существует! Боже, если Паркер узнает…
Джолин бросилась на кровать и застонала, глядя в потолок:
— Я не знаю, что мне делать! Помоги же мне! Горькое чувство наждачкой царапало прямо по сердцу Джиллиан. Но нужно было исполнить долг сестры, и она сказала Джолин то, что думала:
— Признай, Джо, ты ведь не можешь быть одновременно с обоими.
Джолин вскочила с кровати, ее глаза светились злым упрямством.
— А я считаю, что могу, — она театральным жестом вытащила свой лифчик из кармана шорт.
Лицо Джиллиан вытянулось от изумления. Оказывается, они занимались не только поцелуями. Боль так и пронзила ее виски.
— Джей от меня никуда не денется, — Джолин рассмеялась и, покачав свисавшим с пальца лифчиком, небрежно перебросила его через плечо. — А мне только останется выбирать, кого захочу.
Она исчезла в коридоре. Через секунду Джиллиан выбежала из своей спальни и, подойдя к комнате сестры, остановилась в дверях, чтобы дать ей совет, который, она заранее знала, Джолин проигнорирует:
— Они не согласятся делить тебя. И если ты будешь морочить им головы, рано или поздно они все равно обо всем узнают, и что тогда? Тогда никто из них тебе уже никогда не поверит. А без доверия о каких отношениях может идти речь?
Она беспокойно ходила по комнате, пока Джолин переодевалась.
— Прости, но я не могу сказать тебе то, что ты хочешь от меня услышать, Джо, — печально закончила Джиллиан. — Знаешь, я подумала и решила вернуться в Нью-Йорк.
По правде говоря, она бы не хотела уезжать, но эта встреча Джея с ее сестрой не оставляла другого выбора. Ей следовало немедленно уехать из Уолден-Сити. То, что Джей продолжал интересоваться Джолин, причиняло Джиллиан чертовски мучительную боль, но зато теперь она знала, что больше ей не на что надеяться. К чему обманывать себя?
— Но ты не можешь сейчас уехать, — стала доказывать ей Джолин. — Ты же обещала, что останешься до моего дня рождения. Только поэтому родители согласились не брать меня с собой. Из-за тебя.
— Я знаю, и все равно я возвращаюсь.
— Делай что хочешь. Мне нужно решить вопрос с Паркером. Тогда и с Джеем все сразу станет ясно.
Джиллиан выскользнула из комнаты сестры, не находя в себе больше сил оставаться беспристрастной. Ее снедали угрызения совести, она готова была вот-вот предать сестру. Две сестры, влюбленные в одного и того же мужчину — хороший сюжет для фильма, но в жизни такие ситуации оборачиваются настоящим кошмаром. Она сделала все, что могла, чтобы не нарушить закон чести и остаться верной преданной сестрой, но теперь у нее вовсе не было уверенности, сможет ли она выдержать все до дня рождения Джолин.
Весь оставшийся день Джоллиан избегала отвечать на телефонные звонки, боясь, что это Джей ищет Джолин. Но он не позвонил, и ночь в спальне сестры провел Паркер.
На следующее утро они получили приглашение от Линны поплавать в бассейне Боумонтов. Все они сидели в тени пляжных зонтиков и болтали, пока Джолин и Паркер не захотели прокатиться на машине. Поплескавшись еще немного в воде, Джиллиан стала медленно выходить из бассейна, подставляя тело лучам приятно припекавшего августовского солнца. Остановившись на деревянном настиле, чтобы дать воде стечь с купальника, она расслабилась под шум легкого ветерка, игравшего уже почти сухими листьями буков, росших на краю лужайки.
— Здесь так спокойно.
Солнце сильно нагрело ее лицо. Сделав большой глоток ледяного чая, она почувствовала приятную прохладу, разлившуюся под ложечкой. Проведя по лбу холодной стенкой стакана, Джиллиан отставила его в сторону и развалилась на шезлонге, чувствуя приятную истому в теле.
— Мне просто страшно подумать, что придется возвращаться в Нью-Йорк, — рассеянно сказала она.
— Я думала, тебе нравится Нью-Йорк.
— Нью-Йорк не может нравиться. Его можно или любить, или ненавидеть.
— А ты?
— Я и люблю его, и ненавижу. А когда наступает конец августа, я просто его не выношу. Линн рассмеялась:
— Почему же ты не останешься здесь? Джиллиан глубоко вздохнула.
— Это сложно объяснить. Мне нужно вернуться, вот и все.
Она сделала еще глоток и, перевернувшись на шезлонге, сдвинула немного ниже завязки купальника на спине, чтобы на коже не оставалось белых полос, и закрыла глаза.
Прошло несколько долгих минут, прежде чем Линна, повернув голову в направлении поскрипывавшего шезлонга, решилась спросить:
— Паркер говорил вам с Джолин что-либо обо мне?
Она чувствовала себя крайне неловко, когда задавала этот вопрос, но брошенная ее братом фраза о «бедняжке, у которой водятся денежки» и разговор с Куртом не давали ей покоя. Если она ни с кем не поделится своими переживаниями, то просто взорвется от изводящих ее мыслей.
— Он говорил нам, что ты помолвлена… — Джиллиан отвечала простодушно-откровенно, в голосе не слышалось никакой преднамеренной осторожности.
Начав этот щекотливый разговор, Линна решила довести — его до конца.
— Можешь не отвечать, но не говорил ли он, что я выхожу замуж за Курта, потому что боюсь?.. Шезлонг снова заскрипел.
— Боишься чего? Мне кажется, он считает тебя самым смелым человеком на свете. По крайней мере, я именно так и думаю.
