Ангелина Маслякова - Женщины и мужчины в дружбе и любви. Мадридский треугольник
— Да, — довольно ответила Марина. — Нравится?
— Очень! Не буду никакого вина! Только сангрия! За тебя, подруга! — произнесла Ирина тост и залпом опустошила бокал.
— В каком отеле ты живешь? — поинтересовалась Марина.
— В «Ритце».
— Красиво жить не запретишь, — пошутила Марина, но эта шутка из изможденных уст прозвучала как-то неестественно и натянуто.
— Ну что, — поставив пустой бокал на стол и нависнув над подругой словно коршун, произнесла Ира, — может, сразу расставим все точки над «i»?
— Хочешь узнать, зачем я тебя позвала? — сбросив маску веселья и беззаботности, спросила подруга.
— Вообще-то, да. Хочу. Думаю, я летела почти двенадцать часов не ради беззаботной дружеской встречи.
— Давай сперва поедим? Поговорим о хорошем? — неуверенно предложила Марина.
— Мне кусок в горло не полезет. Зная, что у тебя беда, я не могу спокойно набивать желудок, — тоном, не терпящим возражений, заявила Ира и тут же ласково добавила: — Ты снова заболела?
— Так заметно?
— Сама же все знаешь, — ответила Ирина и отвела глаза.
— Твоя правда! — кивнула Марина. — Новый виток. Некоторых болезнь отпускает и дает спокойно дожить отпущенные годы, к другим возвращается. Я оказалась в группе неудачников.
— Ты начала лечение? — скрепя сердце, Ира продолжила разговор.
— Нет.
— Почему? — удивилась она.
— Я этого больше не выдержу…
— Что значит «не выдержу»? — перебила подругу Ира. — За жизнь надо бороться.
— У меня нет сил. И это не просто слова, — тихо ответила Марина. — Поверь, я боролась, но это сражение не в пользу больного. У меня уже нет шансов.
— Не понимаю.
— И слава богу! — заставила себя улыбнуться Марина. — В общем, Ирочка, — продолжила она, — я пригласила тебя не для того, чтобы ты меня уговаривала лечиться…
— Тогда зачем? — осушив очередной бокал, удивилась Ира. — Я думала, тебе нужна поддержка.
— Поддержка как раз и нужна. Но в совершенно ином вопросе.
Ира вопросительно посмотрела на подругу. В этот момент подошел официант и начал церемонно расставлять на столе закуски. Повисло тяжелое молчание, которое, однако, дало возможность осмыслить сказанное.
Ирина взглянула на подругу и увидела, что та жутко нервничает. Мечущиеся суетливые глаза, испарина на лбу, трясущиеся руки — все это говорило о душевном страдании.
Жалость накрыла Ирину мощной волной, не давая возможности опомниться, укрыться или сбежать от нее. Она почувствовала невыносимую боль, которая толкала ее на любые поступки, лишь бы помочь подруге.
Сострадание — это боль при виде несчастья другого человека. Однако эта душевная боль мешает оказать настоящую помощь, потому что она — отражение человеческого эгоизма: только лишь для того, чтобы избавиться от собственных страданий, человек и желает оказать помощь.
Ира не являлась исключением. Она была искренне готова избавить подругу от мучений, но в первую очередь этот порыв был вызван собственным стремлением найти душевное спокойствие.
Официант удалился, и женщины смогли продолжить разговор.
— Я готова сделать все, что ты попросишь, — с чувством проговорила Ирина.
— Хорошо, что ты все поняла, — довольно произнесла Марина. — Говорить о болезни нет никакого желания. Это пустое.
— Тогда скажи, пожалуйста, чем я могу быть полезна? Для какой цели ты пригласила в Мадрид именно меня?
— Да-да, — закивала Марина. — Сейчас все объясню.
Ирина напряглась. Она даже представить себе не могла, чем может быть полезна в столь непростой ситуации.
— Мне осталось недолго. Поэтому хочу, чтобы после того, как я уйду из жизни, ты позаботилась о моей дочери.
Ирина ошарашенно уставилась на Марину.
— Так. У меня два вопроса.
— Задавай. Хотя я уже знаю, о чем ты хочешь спросить, — кивнула Марина.
— Во-первых, почему именно я? По какой причине выбор пал на меня? Что я могу дать твоей дочери такого, что ты выбрала меня? А во-вторых, как же ее родной отец? Ты говорила с ним об этом решении? Согласен ли он? Зачем ему помощники в воспитании собственного чада? Раньше он справлялся с воспитанием дочери даже без тебя. И еще, — подумав, добавила Ира, — как на это смотрит твой нынешний муж?
— Начну с последнего вопроса, чтобы больше к нему не возвращаться, — произнесла Марина и сделала первый глоток вина за весь вечер. — Его со мной нет, поэтому его одобрения, согласия и прочего не требуется. К тому же мы официально женаты…
— Прости, что перебиваю, но почему вы не вместе? Помню, ты рассказывала, будто он спас тебя от смерти, не дал болезни сломить тебя…
— Он нашел другую пациентку. Перспективную. Которая пока готова бороться, — смиренно ответила Марина.
— Объясни.
— Ты же помнишь, что Маркес был моим лечащим врачом?
Ирина кивнула.
— Так вот, в свое время он решил покорить меня лишь с одной целью: проверить свою теорию о влиянии «гормонов счастья» на онкологических больных. Маркес уже несколько лет пишет на эту тему диссертацию. Я оказалась подопытной мышью. Как только я начала портить ему впечатляющую статистику, то есть вновь заболела, он без раздумий променял меня на новую мышь.
— Он закрутил с тобой роман для того, чтобы поставить опыт? — не поверила своим ушам Ирина.
— Именно так, — найдя в себе силы, Марина даже улыбнулась. — Никакой любви, лишь тонкий расчет.
— А когда болезнь вернулась, он хотя бы пытался тебе помочь?
— Зачем тратить свое драгоценное время на использованный материал?
— Но он же врач! — воскликнула Ира.
— И помимо этого — научный работник.
— Это жестоко! — воскликнула Ирина. — Как ты это вынесла?
— А я и не вынесла. Сломалась. Даже хотела покончить жизнь самоубийством.
— Не говори так! — встрепенулась Ирина. — Это грех.
— Все равно — конец близок.
— Не надо этого делать, — Ирина накрыла руку подруги ладонью. — Я буду с тобой. У тебя есть дочь.
— Я знаю. Именно поэтому ты сейчас со мной разговариваешь, а не провожаешь в последний путь.
Ирине было тяжело вести подобный разговор. За это время она успела выпить кувшин сангрии и приступила к вину. На трезвую голову разговоры о смерти повредили бы ее психику.
— Хорошо, — промолвила Ира. — С Маркесом все понятно: свинья, каких еще поискать. Но что насчет Диего и дочки? Почему ты вдруг решила, будто твоему бывшему мужу нужен помощник в воспитании ребенка?
— Около двух недель назад я встречалась с Диего, — начала объяснять Марина. — Я очень боялась встречи с ним. Мне было стыдно. Даже думала, что он не согласится поговорить. Но, видимо, в нем больше здравого смыла, благородства и ума, чем во мне: Диего сразу же назначил время и место. Он сказал, что не держит зла и готов позволить мне пообщаться с дочерью, оказать помощь. От его искренних слов мне стало лишь хуже. Я ужаснулась, как жестоко поступила с таким хорошим человеком… — Марина всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. — Былого не вернешь!
