Ирина Степановская - Вслед за Ремарком
– Включим ему приемник, и пусть ловит «Голос Америки»! – съехидничал Кирилл.
– А у нас и приемника нет! – Нина обвела глазами то разделенное аркой весьма элегантное тридцатиметровое пространство, оснащенное самой современной техникой, которое служило им и кухней, и столовой. – В этом шикарном помещении изображать антисоветские посиделки как-то глупо, ты не находишь? – сказала она. – Уж если знакомить его с нашим советским бытом, тогда надо вести его в пятиметровую кухню старой квартиры, там, кстати, есть и приемник тридцатилетней давности. «ВЭФ» называется.
Вдруг некая мысль мелькнула в ее глазах.
– Знаешь что? Давай еще пригласим Пульсатиллу. Она и твоего знакомого развлечь в состоянии, и пельмени заодно мне поможет лепить. Опять же две женщины с тарелками вокруг стола кажутся уже не такими навязчивыми, как одна.
Кирилл поразмыслил немного, пожал плечами и согласился, правда, поворчав немного:
– Ты думаешь, у него мало подруг по всему миру?
Но Нина все равно преследовала свою цель. «Чем черт не шутит? – думала она. – Богатый француз, вдруг понравится Пульсатилле?» В том, что пушистая красота ее подруги обязательно должна прийтись по вкусу заморскому гостю, Нина не сомневалась. Другое дело, выйдет ли что-нибудь хорошее из этой симпатии…
– Ты что-нибудь читала про французскую жизнь? – заканчивая разговор, спросил Кирилл.
– Что именно?
– Ну, что-нибудь…
– «Три мушкетера», – подумав, ответила Нина.
– С ума сошла?
– «Красное и черное», «Мадам Бовари»…
– Негусто.
– Я читала «Фиесту» Хемингуэя! – вспомнила Нина.
– Так он же американец.
– Неважно. Он много писал о жизни во Франции, в Испании. Могу тебе дать! – Она пошла к книжным полкам. Кирилл уже ужасно хотел спать, но по дороге в спальню он все-таки взял у нее из рук новенький том.
– А это у тебя что? – Он заметил под лампой раскрытую книгу и поднял ее, разглядывая обложку.
– Ремарк. «Три товарища». Это о Германии. – Она чуть-чуть покраснела и хотела взять у него книгу.
– Ладно, я эту тоже посмотрю. Германия, Франция – один черт! – Он небрежно зевнул и ушел. Она осталась сидеть у стола, составляя список необходимых для банкета продуктов. Когда она вошла в спальню, Хемингуэй, так и не раскрытый, лежал на тумбочке возле кровати, а на полу вверх обложкой валялся Ремарк. Нина его подняла, протерла ладонью и спрятала в бельевой шкаф. Почему она так сделала, она не могла объяснить.
Следующие два дня она была занята генеральной уборкой и беготней по магазинам, потом еще день отняло посещение парикмахерской и косметического салона. Когда же с болью в руках и ногах, но с новой стрижкой и красным носом после так называемого очищения кожи она явилась на занятие по вождению и ее преподаватель, посмотрев на ее нос, сказал своим привычным занудливым тоном: «Ну, заводи!» – ей показалось, что для нее нет ничего на свете важнее этих уроков.
Лиза опять попросила Роберта устроить ей экзамен в ГАИ пораньше, не дожидаясь основной группы, и он не смог ей отказать, хоть и знал, что экзамен ей сдавать рановато. Он высказал ей свое мнение.
– Ты не понимаешь! – сложила она губки. – Отец хочет подарить мне машину на день рождения. Но выставил дурацкое условие, что у меня должны быть права! Если я не получу их в течение месяца, мне придется ждать потом целый год до следующего дня рождения. Отец – кремень, он требования своего не изменит! А я так хочу машину! Новенькую, блестящую, мощную! Чтобы уж как врезать по газам, так врезать!
Он подумал, что о машине она говорит, как о кукле. Но его это даже умилило.
«Да пусть она сдаст этот экзамен, если уж он ей так нужен, а я ее потом подучу еще сам!» – решил он. Они вместе съездили в ГАИ. И когда Роберт, в принципе получив согласие, довольный сбежал по ступенькам вниз, взял ее под руку и повел к машине, он с удовлетворением почувствовал на своей спине завистливый взгляд сержанта, стоящего на посту у входа. Лиза отблагодарила его нежным поцелуем в щечку. Он предложил ей встретиться вечером. Она улыбнулась и с обворожительной улыбкой сказала:
– Возможно. Но не сегодня. Вечером у меня много занятий, я поздно вернусь.
Ее слова хоть и вынудили его ждать, прозвучали многообещающе. В этом состоянии – предвкушении чего-то нового, чудесного – он и встретил Воронину, пришедшую на занятие.
– Заводи, поехали! – сказал он.
Нина завела. Косой луч солнца, появившийся между воротами и углом стены, скользнул по машине, по Нининым волосам и упал на приборную доску.
Они выехали на улицу, шедшую параллельно проспекту. Навстречу двигались отдельные машины, впереди маячили белые «Жигули». Нина догнала их, выехала чуть вбок и притормозила в растерянности. «Жигули» ехали медленно, встречная машина тоже была еще достаточно далеко.
– Ну что ты задергалась? Начала обгонять – обгоняй! – Роберт даже забыл, что еще две недели назад она могла ездить только по двору.
– Я боюсь!
– Назад посмотрела?
– Посмотрела!
– С боков посмотрела?
– Посмотрела.
– Сигнал покажи и обгоняй!
– Да… обгоняй! Впереди ведь, оказывается, гаишник!
– А ты что, не видела, что ли, что он гаишник?
– Нет, я не заметила, что у него на крыше фонарь… Я лучше за ним поеду.
– Ну, давай за ним.
Он раздраженно замолчал. Лиза бы уже давно оставила гаишника позади. Квартал или два они ехали в полном молчании, тащась с черепашьей скоростью. Потом Нина вдруг, будто созрев, показала сигнал и прибавила скорость. Двигатель сердито взревел. Но теперь встречные машины следовали потоком одна за другой.
– Ты куда?
– На обгон. Что с того, что он гаишник? Я ведь не нарушаю?
– Мотаешься туда-сюда! Видишь, встречные?
– Я их пропущу!
– Ну давай, теперь жми на газ! Обгоняй!
Роберт всегда жалел, что под ногой у него имелись только второй тормоз и сцепление, а газа не было. Уж сколько было таких ситуаций, когда он был тоже нужен ему позарез!
– Тогда надо вместо простого автомобиля делать катамаран на колесах! – шутил в ответ на его сетования Михалыч.
– Руль подержите! – вдруг жалобно сказала Нина. – Я, наверное, не справлюсь!
– Еще чего! Руль тебе держать! – Роберт почти заорал. – Идешь на обгон, так обгоняй! Гаишник сам тащится еле-еле! Держи полосу! Давай вперед!
Гаишник вдруг включил поворот и свернул на заправку.
– О господи! – выдохнула она. – Он потому и тащился еле-еле, что сворачивал!
Роберт подумал полминутки и сказал:
– Кстати, и нам пора на заправку. Давай на том светофоре разворачивайся назад!
– Что же вы раньше не сказали, когда еще не надо было разворачиваться?
– Специально не сказал!
– Я не смогу развернуться!
