Джоанна Троллоп - Разум и чувства
Вот почему Элинор сейчас стояла в образцовой кухне Бартон-парка, созерцая обломки замка принцессы Полли Покет, принадлежавшего Анне-Марии Мидлтон, которая ни разу с ним не играла; тем не менее, стоило сэру Джону, ее рассеянному и неуклюжему отцу, случайно наступить на замок и раздавить его ногой, тот стал для Анны-Марии самой драгоценной вещью на свете, без которой она не мыслила своего существования.
— Не представляю, что тут можно сделать, — сказала Мэри Мидлтон, собирая с пола обломки. — Бедненькая моя крошка! Замок ей так нравился. Даже не знаю, как ей сказать, что его уже не починишь.
Люси присела возле нее на корточки, старательно изображая такую же озабоченность.
— Наверняка что-то еще можно сделать. Уверена, я его починю. Я справлялась с поломками и похуже. К тому же, Элинор здесь. Она мне поможет.
— И Марианна, — напомнила Мэри Мидлтон, высыпая пригоршню разноцветных обломков Люси в ладони.
Марианна, которая согласилась поехать в Бартон-парк только при условии, что это будет исключительно визит вежливости, всего лишь на чашечку чая, немедленно воспротивилась:
— Я собиралась почитать, — безапелляционно заявила она.
— Читать! — воскликнула Мэри. — Читать? Средь бела дня? — Она поднялась на ноги.
Марианна окинула взглядом развалины пластмассового замка и сделала шаг в сторону двери.
— Нет уж, — сказала она, — я не собираюсь тратить время, копаясь в каком-то мусоре.
Мэри негромко охнула. Потом укоряюще поглядела на Элинор, словно поведение Марианны бросало тень на всю их семью.
— Твоя сестра…
— Она не особенно ладит с мелкой работой, — поспешно ответила та. — У нее недостаточно ловкие руки.
Мэри проводила Марианну ледяным взглядом в спину.
— Но им хватает ловкости, чтобы играть на гитаре.
Элинор сказала:
— Я помогу Люси.
— О, правда?
Мэри повернулась и наградила их обеих очаровательной улыбкой.
— Как мило с вашей стороны! Ко мне с минуты на минуту должны заглянуть знакомые поиграть в бридж. Не могу же я их бросить!
Теперь, стоя над столом, Люси посетовала:
— Понимаешь, я забываю обо всем, когда дело касается таких милых крошек. Они просто веревки из меня вьют.
Элинор выбирала из кучи осколки одного цвета.
— Я не против тебе помочь.
— Правда? А я-то всю неделю — надо же, мы здесь уже целую неделю! — думала, что расстроила тебя.
Элинор спокойно посмотрела Люси в лицо.
— Расстроила? Тем, что рассказала свой секрет?
— Ну, — сказала Люси, опять сворачивая волосы в узел, — в общем-то, да. Такой секрет.
Элинор взяла в руки два обломка пластмассы перламутрового зеленого цвета и попыталась соединить их между собой.
— Думаю, тебе надо было облегчить душу.
— Облегчить душу?
— Поделиться с кем-нибудь. Рассказать, что ты помолвлена с парнем, который шагу не может ступить, не посоветовавшись со своей мамашей. Слушай, это вообще можно починить?
Люси осторожно переспросила:
— Что ты имеешь в виду?
— Мидлтоны могут позволить себе хоть тысячу новых замков для Полли Покет.
— Нет, я…
— А-а, — сказала Элинор, откладывая зеленые куски пластмассы. — Я хотела сказать, что вы, должно быть, без ума друг от друга, раз поддерживали связь все это время, но до сих пор не поставили его мать в известность и вообще не сделали никаких решительных шагов.
Повисла короткая пауза. Люси вытащила из упаковки новенький тюбик клея и принялась с преувеличенным вниманием отвинчивать колпачок.
— Я не могу просить его от всего отказаться ради меня, — с напускной чопорностью заявила она. — Это не в моих правилах. Мать вполне способна лишить его наследства, и тогда получится, что Фанни и Роберт получат громадные суммы, а он останется ни с чем — по моей вине.
Элинор взяла со стола розовую башенку и покрутила ее в руках.
— А разве деньги бывают только в виде наследства? Почему бы вам самим не заработать, тебе и ему?
Люси вздохнула.
— Думаю, ты и сама знаешь. Эдвард, конечно, лапочка, и я его обожаю, но он такой непрактичный! До сих пор не может решить, чем будет заниматься в жизни. Просто ужас!
Элинор молча смотрела, как Люси выбирает из кучи пластмассовые обломки и склеивает их в миниатюрный мостик.
Делая вид, что полностью поглощена своим занятием, та заговорила снова:
— По крайней мере я знаю, что у него нет других девушек. Эд не такой. Он однолюб. Появись у него другая, я бы сразу почувствовала. Я ведь ужасно ревнива и никому не даю второго шанса — да-да, никому! Я знаю, что он полностью от меня зависит. Вот почему я не могу его подвести, не могу его бросить и покончить со всем этим, хотя и боюсь того, что может случиться, если его мать про нас узнает.
— Может, — предположила Элинор, подумав, что могла бы сказать в такой ситуации Маргарет, — она скоро умрет?
Люси тоненько ойкнула, а потом хихикнула.
— На это я не рассчитываю. Ей только-только перевалило за шестьдесят.
Элинор продолжала вертеть в руках башенку, словно размышляя, как ее починить.
Люси заметила:
— Я ведь даже не знакома с Фанни.
— А я — с Робертом.
Та улыбнулась.
— Да он полный идиот. Нет, конечно, с ним весело, но он такой недалекий: одни вечеринки да сплетни на уме. Совсем не похож на Эда.
Стараясь сохранять спокойствие, Элинор спросила:
— Почему бы вам просто не расторгнуть помолвку?
Люси отложила тюбик с клеем.
— Ты мне это советуешь? — едва ли не с угрозой сказала она.
— Нет, — ответила Элинор.
— Точно?
— Какая разница? Ты же не обязана следовать моим советам, если они тебе не подходят.
— Тогда зачем, — продолжала Люси, — об этом говорить?
— Ты спрашивала мое мнение. Объективное. В прошлые выходные.
— И это, значит, оно и есть?
— Да.
— Пожалуй, — сказала Люси, — ты и правда объективна. У тебя ведь нет никакой личной заинтересованности, да? Конечно, откуда ей взяться.
Элинор пожала плечами.
— Именно так.
Люси склонилась над столом. Кольцо на цепочке выскользнуло из-за ворота блузки, и она легонько дотронулась до него рукой.
Элинор посмотрела на собственный палец без кольца. По какому наитию сегодня утром она сняла его и положила обратно в лаковую шкатулку со скрепками? Люси улыбнулась, разглядывая цепочку с кольцом.
— Думаю, я смогу заставить миссис Феррарс изменить свое мнение, — сказала она. — Вот увидишь. Когда буду в Лондоне.
— Ты едешь в Лондон?
— Да, — ответила Люси. Потом сделала паузу и добавила с едва заметной, но отчетливой ноткой торжества:
