Ксения Латышева - Я проотив тебя (СИ)
- Хорошо, Свет, мы приедем. Да, через час будем. Вы там оставьте, чтобы мы особо по квартире не шастали. Ага, окей.
Я отключила вызов и улыбнулась Федору. Золотой мужчина, прям цены ему нет. Еще ребенку подгузник сменит - и вообще никому не отдам. Я хлопнула глазами, испугавшись собственной мысли, и тут же снова посмотрела на парня. Вдруг он слышал мою мысль?
Но Федька, казалось, был поглощен своими раздумьями. Я осторожно тронула его за руку, и его пальцы тут же переплелись с моими. Вообще-то, я не это имела в виду, но отнимать руки я не стала.
- Федь, извини, у нас в семье иногда бывает кипиш, - я постаралась придать голосу самый извиняющийся тон. - Посидишь ведь со мной? У нас все-таки свидание, чего его прерывать из-за такого.
- Да, конечно, - Федор словно сбросил некоторое оцепенение с себя. - нет проблем. Куда ехать?
- Далековато, в старую часть города, - я встала с подушки, отодвинув поднос с чашками подальше, чтобы не разбить красивую посуду. Мне понравилось тут, не смотря на убогость обстановки. Все-таки приятно сидеть в кинозале и понимать, что сейчас он работает только для тебя. Никто рядом не толкнет тебя в локоть, в спину не прилетит пинок от сидящего сверху, и никто вокруг не шуршит попкорном, колой, обертками и прочим мусором. Только ты, чай и фильм. А, ну еще Федька.
Мы покинули кинозал, оделись в гардеробе и вышли на улицу. Как же там было неуютно. Природа словно забыла, что уже весна, и птицы должны пиликать трели, греясь в теплых лучах весеннего солнышка. А вместо этого хлесткий ветер метал в прохожих сырые капли дождя, зарывался к ним под воротники и холодил тела. Я вздрогнула от смены температуры и невольно прижалась к Федору, который был одет куда теплее и практичнее, чем я.
- Холодно? - два внимательных серых глаза посмотрели на меня сквозь стекла очков. Я коротко кивнула головой и зарылась носом в мех воротника на куртке. Федор обнял меня за талию одной рукой, прижал к себе в слабой попытке укрыть меня от ветра и повел на остановку. Чуть-чуть теплее все же стало. Может, потому что меня кто-то обнимал, а может, потому что этот кто-то был очень теплым, я бы даже сказала горячим. Или потому что мне становилось жарко от его прикосновений?
Маршрутка пришла только через десять минут. За это время я прочно обосновалась в объятиях Федора, который с каждым порывом ветра все крепче обнимал меня.
- Ты меня только не задуши, - буркнула я, когда объятия мне показались чересчур интимными.
- Постараюсь, - усмехнулся мне в макушку Балдурин.
- Слушай, а ты всех своих девушек водишь в такие вот, - я задумалась над правильным определением, - необычные места?
- Эм, не совсем понял?
- Я имела в виду, ты всех своих девушек водишь по таким странно-необычным для свиданий местам? Конюшня, знаешь ли, отнюдь не стандартное место для свиданий.
- Нет, не всех. Только тебя.
Пахнет дешевой бульварщиной. Я поморщилась.
- Да ладно, я не такая уж и особенная. Признавайся давай, всех так любишь удивлять?
- Я серьезно, Лиль, ты первая, кого я привел к своим лошадям. Да и девушек у меня было не так много, - посмотрел куда-то в сторону Федя. Стесняется?
- Немного? Но откуда-то же должен был у тебя появиться опыт проведения нестандартных свиданий, - меня прям заело.
- Кажется, там наша маршрутка, - мягко прервал меня Федор. Я высунула нос из пушистого воротника, посмотрела на номер маршрутки и согласно кивнула. Непрекращающийся ветер опалил привыкший к теплу нос, и я дернулась снова укутаться в мех, но рука Федьки остановила мое лицо.
- Ты такая красивая, Лиль, - с легкой хрипотцой в голосе произнес парень. Волнуется, что ли? - И ты мне очень нравишься.
С этими словами он нежно поцеловал меня, развернул и почти внес в теплое нутро уже остановившейся маршрутки. Я же едва успевала запоминать и записывать происходящие события. Итак, пункт первый: ботаник все-таки в меня влюбился. Чьорт!!! Пункт второй: он очень необычный, нестандартный, прикольный, забавный. С ним хорошо - это как резюме. Пункт третий: он заставляет меня иногда застыть соляным столбом, чего с другими почти никогда не случалось. И пункт четвертый, самый, пожалуй, неутешительный: кажется, я несколько неоднозначно реагирую на этого молодого человека. Или не я, а мое тело под влиянием весны?
- Федя! - шепотом позвала я парня, когда маршрутка проехала уже три остановки, а я соизволила вернуться из своих мыслей. Парень позаботился о наших местах расположения, и мы очень удобно расположились на заднем сиденье, отгороженные ото всех поручнем.
- Что? - так же шепотом спросил Балдурин, слегка наклоняясь ко мне. В поле моего зрения появилось его ухо, и я, поддавшись порыву, лизнула его. Парень дернулся, словно потрогал провод под напряжением в 220 вольт, чуть не встретился лбом с поручнем и удивленно посмотрел на меня. Я же спешно думала, как оправдать свое поведение, но не нашла ничего умнее, как нахмуриться и спросить:
- Ты зачем сказал, что я тебе нравлюсь?
- Очень нравишься, - поправил меня Федор. - Не знаю, мне показалось, что момент какой-то волшебный, самый подходящий для признания. А ты зачем это сделала?
- Не знаю, момент показался подходящим, - я отвела глаза, - ты же знаешь, что наши отношения не настоящие. И летом после диплома все закончится.
- Может быть, - как-то подозрительно спокойно ответил Федор, - только вот целуешься ты со мной очень даже по-настоящему.
- А, это, - отмахнулась я, внутренне холодея. Тут он тысячу раз прав, в последнее время мне постоянно хотелось целовать Балдурина. - Весна, гормоны, не обращай внимания.
- А, да, точно! Весна же, - улыбнулся Федька и притянул меня к себе. - Списывай происходящее на весну. И то, что ты мне нравишься, и то, что мне постоянно хочется тебя целовать.
Я реально столб! Я ничего не могу сделать с собой, когда он вот так берет инициативу в свои руки. Мысли беспокойно затолпились на макушке, шевеля кудряшки, а мозг поплыл по волнам удовольствия от нежных поцелуев Балдурина. Я совсем расслабилась, обняла пальчиками лицо парня и забила на всю маршрутку. Благо мы сидели на последних рядах, над которыми на потолке красовалась надпись "места для поцелуев", и вполне оправдывали ее смысл. Федька с упоением нацеловывал мои губы, а я с каким-то умилением следила за его лицом сквозь ресницы. Да, немножко нечестно подглядывать за ним, но я все еще мечтала видеть его без очков. Боже, как хорошо, как приятно, как нежно, как удивительно! Федька словно целовал крылья бабочки, словно прикасался к тонким лепесткам цветков орхидеи, настолько невесомыми казались его поцелуи. Весна, будь вечной, я таю от этих моментов! Еще никто не держал меня так, словно я фарфоровая китайская ваза династии Мин за баснословные миллионы долларов. Как это прекрасно, и как это опасно! Сердце на миг сжалось в болезненном предчувствии, что все это сон, что стоит только неловко взмахнуть рукой - и ваза бумкнется на пол. Не хочу!!!
