Измена. Мы больше не твои - Ира Дейл
Легкие горят, мышцы ноют, страх пропитывает каждую частичку моего тела.
Борюсь изо всех сил, но они меня то и дело покидают.
“Саша”, — на этот раз раздается приглушенный голос мужа.
Мы же только обрели путь к друг другу. Все не может так закончится… не может.
Сознание постепенно ускользает от меня.
Кое-как нахожу в себе силы посмотреть наверх и вижу лицо своего мужа.
“Господи, у меня уже начались галлюцинации”, — последнее, что проносится у меня в голове, прежде чем темнота накрывает меня полностью.
***
— Саша… Саша, — доносится словно издалека. — Проснись, — чувствую давление на грудь. — Любимая, проснись, — раздается с надрывом у моего уха.
Воздух врывается в мои легкие, прожигает их насквозь. Закашливаюсь. Вода булькает в горле. Но не успеваю захлебнуться, как меня кто-то переворачивает. Лишняя влага выливается через рот.
Не знаю, сколько проходит времени, прежде чем начинаю более или менее нормально дышать. Но появляется другая проблема, мне становится так больно, словно в каждую клеточку иголку засунули. А еще холодно… так холодно. Дрожу.
До меня доносится вздох облегчения.
— Давай же, открой глазки, — слышу проникновенных шепот.
Веки сами по себе распахиваются. Вот только я ничего не вижу. Взор размывается. Глаза зудят, словно в них песка насыпали. Хочется снова закрыть веки, но пальцы крепко сжимающие мои плечи, не дают сдаться. Пару раз моргаю, прежде чем начинаю видеть очертания человека перед собой. Даже не видя лица, узнаю своего мужа.
— Артем, — удается выдавить из себя, хоть и звучит сипло.
Не успеваю еще раз моргнуть, как муж прижимает меня к себе. Одной рукой обнимает меня за талию, другой — зарывается в мои волосы.
— Господи, я чуть тебя не потерял, — бормочет он. — Не пугай меня больше так. Обещай, Саша, обещай, — его голос срывается.
— Обещаю, — я бы сейчас сказала все, что угодно лишь бы не слышать этот надрыв в его голосе.
До моего разума начинает доходить, что со мной произошло. Осознание приходит постепенно. Мгновение за мгновением понимаю, что чуть все не потеряла.
Меня начинает трясти. Так сильно, что зубы постукивают.
Артем резко отстраняется, заглядывает мне в глаза. Теперь уже вижу отчетливо, поэтому замечаю влажные волосы, нахмуренные брови, вертикальную морщинку, которая залегла между ними, а также тревогу заполнившую глаза.
Он боялся за меня… очень сильно боялся.
И похоже, спас.
Сил почти нет, поэтому мне приходится собрать все волю в кулак, чтобы поднять руку и положить ладонь на его щеку.
— Я в порядке, — шепчу, жаль, что твердо произнести не удается, потому что это не совсем правда. — Буду в порядке, — теперь точно не вру.
Артем долго, пронзительно смотрит на меня, после чего его лицо ожесточается.
— Я убью эту тварь, — цедит он сквозь стиснутые зубы.
Похоже, собирается что-то сделать, скорее всего, уложить меня обратно на землю, но сбоку раздается знакомый мужской голос:
— Я сам! — в каждом слове чувствуется едва сдерживаемая ярость.
— Дядя! — девичий визг заставляет меня вздрогнуть.
Нетрудно догадаться, кому он принадлежит. Сучке, которая сбросила меня в воду.
Злость вспыхивает в обессиленном теле, начинаю возиться. Вот только сил почти нет, и сесть получается лишь благодаря Артему.
— Ты чуть меня не убила! — хриплю, вздергивая голову и глядя на бешенную девицу, которую за локоть держит ее дядя.
Быстро оглядываюсь, замечаю плачущую свекровь, в объятьях ее мужа.
— Я принесу полотенца, — отдаленно улавливаю голос Раисы, а потом звук шагов.
Не вижу уходит она одна или с мужем. Все мое внимание тут же сосредотачивается на Катеньке. Она капризно поджимает губы и смотрит на меня будто обиженный ребенок.
— А что я должна была делать? — фыркает, пытается вырвать руку из хватки дяди, но тот дергают девушку на себя с такой силой, что та теряет равновесие. — Мне больно! — пищит Катенька, бросая на дядю гневный взгляд.
— Терпи, — рявкает Альберт Викторович. — Ты перешла все границы. За что ты так с Сашей поступила? — я еще не видела этого мужчину настолько злым, даже венка на его щеке пульсирует.
— Мне ничего не осталось! — орет во все горло Катенька. — Она мешала мне заполучить Артема, — шипит девушка. — А я его хочу! Хочу! Понятно? — канючит, как маленькая избалованная девочка, которая не получила желанную игрушку.
Вот только Артем — не игрушка, а живой человек, хотя… Катеньке, видимо, на это плевать.
Вокруг нас воцаряется тишина, лишь приглушенная музыка доносится из дома, развеивая гнетущее молчание. Все в шоке смотрят на Катю, которая поджимает губы и куксится.
— Я не думал, что ты такая эгоистка, — качает головой Альберт Викторович. — Похоже, нужно придется свою угрозу. Завтра отправишься в пансион!
Глаза Катеньки округляются, она в шоке смотрит на дядю.
— Нет! — делает шаг в сторону, дергает руку, пытаясь вырваться из железной хватки мужчины. — Я никуда не поеду! — от ее визга закладывает уши.
Мне становится тяжело сидеть, силы до сих пор отказываются возвращаться. Видимо, Артем это чувствует, поэтому устраивается немного сзади, позволяя опереться на его грудь.
Никто не не вмешивается в разговор дяди и племянницы. Пусть сами разбираются. Тем более, со мной все в порядке… вроде бы. В объятьях Артема я даже начинаю согреваться. Он, как печка, несмотря на то, что тоже мокрый.
— Либо пансион, либо тюрьма, — чеканит Альберт Викторович, строго глядя на Катю. По его непоколебимому взгляду и напряженным плечам становится понятно — он пойдет до конца.
Катенька, видимо, тоже это замечает. Ее лицо вытягивается.
— Ты не можешь, — шокированно выдыхает она.
— Еще как могу! Ты чуть не убила человека из-за своей прихоти, — Альберт Викторович так сильно стискивает челюсти, едва не скрипит зубами. — Поэтому выбирай: либо тюрьма, либо пансион для благородных девиц со строгими правилами.
Глава 48
— Ну нет, — глаза Катеньки наполняется слезами.
Она еще мгновение стоит, а в следующее — плюхается на задницу. — Не хочу в тюрьму. Не хочу в пансион. Не хочу… — рыдает она, дрыгая ногами.
Я же смотрю на нее во все глаза и не могу поверить, что вижу форменную истерику, которая только набирает обороты.
— Ясно, — вздыхает Альберт Викторович, достает телефон из кармана брюк,
