Точно в цель (СИ) - Энни Джой
— Привет, — коротко здоровается он, тушит сигарету, выбрасывает окурок и закрыв окно разворачивается ко мне.
— Привет, — отвечаю, чуть расслабляясь от отсутствия ветра.
Никита жестом приглашает меня присесть, и я располагаюсь на угловом уютном диванчике. Как хорошо, что дядя Дима его сюда поставил. Нужно будет передать ему спасибо. Анисимов же медленно расхаживал туда-сюда передо мной, словно не зная с чего начать.
— Кто-то обещал приберечь для меня хорошее настроение, — решаю осторожно прощупать почву его же фразой.
— Оно есть, — резко останавливается Никита и оборачивается ко мне, он явно хочет начать разговор, но его что-то останавливает. — Для начала. Давай просто поговорим. Я не могу тебе подобное выпалить прямо в лоб. Это не то, чтобы не тактично, скорее меньший шанс, что наша беседа приведёт к положительному результату.
— Давай поговорим, — только и отвечаю, хотя в глубине души понимаю, что устала ждать.
— У тебя были вопросы, — напоминает Никита, присаживаясь передо мной на край стола.
— Точно, — были, а теперь, когда любопытство раздирает меня на куски куда-то делись. — Откуда у тебя в доме наркотики?
— Игорь влип в историю. Я уже всё уладил, — пожимает он плечами будто это для него в порядке вещей.
Видя мой недовольный ответом взгляд, Никита всё же решает его дополнить более точными фактами.
— Просто задолжал одному важному дядьке денег. Тот решил его припахать. А я вернул ему товар обратно и выкупил Игоря.
Отдал Игорю клуб. Оплатил долги. Чувствуется закономерность. Но если Никита не хочет, чтобы Лика выходила за него, то вряд ли помогает Игорю из-за большого желания.
— Прости ещё раз. Просто глядя на тебя, можно подумать обратное, — виновато отвечаю.
— Я так похож на наркомана?
— Нет. Скорее на человека, про которого думаешь плохо в первую очередь.
— Это уже ближе к истине. Собственно, так все и думают. Так что не удивила, — мои слова никак не задели Никиту, казалось, он даже привык к подобному отношению к себе со стороны. — А тебе я хочу сказать огромное спасибо. За то что рассказала мне про наркотики. Я бы мог так и не узнать. Были бы проблемы.
Скромно улыбаюсь. Моё любопытство может оказать полезным.
— А у тебя самого есть вопросы?
— Есть, — Никита задумчиво морщится, словно принимает решение спрашивать или нет. Казалось, он каждое своё слово взвешивает на весах. — Зачем тебе опровержение?
Неприятные воспоминания накрывают меня градом. И я стараюсь от них отмахнуться.
— Просто не хочу, чтобы эту фразу трубили на каждом углу.
Анисимов пристально всматривается в моё лицо и медленно начинает качать головой.
— Не-ет. Этого мало. Тут что-то личное. Ответь честно.
Заливаюсь краской вспоминая мерзкие моменты, своего первого унизительного сексуального опыта, о котором хочу забыть. И этот голос Анисимова из видео с этой проклятой фразой разносился эхом.
«Женщина не является вечной проблемой только в том случае, если она молчит и приносит удовольствие»
Желудок свело, и я закрыла глаза в попытке выгнать прочь фрагменты прошлого. Нет. Не хочу вспоминать. Глаза начало жечь, но расплакаться при Анисимове я себе точно не позволю.
Открыв глаза вижу прямо перед собой Никиту и вздрагиваю. Он облокотился одной рукой о спинку дивана и пристально смотрел мне в глаза, изучая каждое изменение моей мимики. Взгляд его был мягким, внимательным и в какой-то степени заботливым.
— Тебя кто-то обидел?
Я поежилась от его прямого вопроса, а Анисимов в свою очередь отстранился. Тяжело вздохнув, он и сам себе ответил на свой вопрос.
— Я этот взгляд из тысячи узнаю. Сексуальная травма. Можешь не рассказывать. Давить не буду и так всё понял.
Мне было неприятно, что он решил покопаться во мне, поэтому меня это задело. Отношений после того случая у меня не было, и я ни с кем это не обсуждала. Вот и сейчас не хотелось открываться, но боль было выплеснуть куда-то надо.
— Узнаешь эту проблему из тысячи?! Да тебе то откуда знать, мистер идеал! У тебя как раз с этим и нет проблем!
Никита не взрывается в ответ как обычно. Его губы растягиваются в грустной улыбке, а выражение лица приобретает сероватый оттенок боли, и он тяжело вздыхает.
— Говорят секреты сближают. А я намерен получить твоё доверие. Поэтому расскажу тебе один из грязных секретов своей жизни. После можешь снова задать мне вопрос «Да откуда мне знать?», — Никита присаживается по-турецки передо мной на пол и проведя рукой по лицу зачесав волосы назад собирается с мыслями. — Обычно такое с девушками случается, что даже как-то не по себе… Когда мне было пятнадцать лет, моя мама продала мой первый сексуальный опыт одной озабоченной миллионерше за деньги. За очень большие деньги. Тогда я был уже известен в определённых кругах и показывал свои крутые навыки как в спорте, так и в бизнесе. Вот одна фифа, которой на тот момент было под сорок, на меня и запала. Выручив за меня кучу миллионов, мамаша открыла своё модельное агентство.
Мои глаза медленно распахиваются в шоке от услышанного, а волосы встают дыбом будто рядом только что ударила молния. В горле моментально пересыхает и нету сил подобрать нужных слов. Что же она за мать такая, что готова продать своего сына ради своих целей. Один этот факт уже многое объясняет.
Глаза у меня жгло и до этого, но теперь я чувствовала, как по щеке покатилась слеза. Мне сейчас было больно за Никиту. Мне было искренне его жаль. Никто не заслуживает такого отношения, особенно от родителей.
— Хей, — грустно вздыхает Никита, присаживается ко мне и максимально нежно большим пальцем руки стирает слезу с моей щеки. — Я тебе это рассказал, не для того чтобы ты меня пожалела. А чтобы поняла, что я тебя понимаю. За меня не переживай. Упорная терапия психолога сделала своё доброе дело. Однако меня до сих пор злит, когда на секс вешают ценник. Так что… С этим прошу поосторожнее, если не хочешь меня разозлить. Так сказать, душевная травма.
Голос Никиты такой мягкий, добрый. Я бы сказала убаюкивающий. Он был как тёплое одеяло, в которое хотелось закутаться как можно плотнее. А его искренний и заботливый взгляд обезоруживал окончательно. Казалось, что это всё какая-то сказка. Мираж. Анисимов же вспыльчивый сексист. Это точно он?
Его прикосновения не пугали, не настораживали. Казалось это самое естественное, что может со мной произойти. А Никита не что-то отдельное, а часть меня. Такая тёплая и до пьянящего родная.
Его нежные поглаживания по щеке импульсами отдавались в глубине сердца. Так чисто и искренне. Мышцы отдавали
