Территория сердца - Весела Костадинова
С Александром она вела себя как домашняя кошечка— мягкая, ласковая, податливая. Но стоило ей остаться наедине с теми, кого она считала ниже себя по статусу, и её истинное лицо выходило наружу.
Я часто слышала её разговоры по телефону или, краем уха, в приёмной. Её интонации, когда она говорила с девочками из секретариата или с уборщицами, были холодными, порой даже откровенно презрительными. Она могла легко унизить кого-то, сказав что-то пренебрежительное в сторону их работы, сдержанно, но болезненно. Это было то самое хищное, о чём говорил Влад: за внешней мягкостью и теплотой скрывалась жестокость и желание доминировать.
Даже с простыми работниками компании: геологами и программистами, если они не занимали руководящую должность, она позволяла себе вольности, всем своим видом показывая, что они — не ровня ей. Но стоило только в приемной появится руководству — Елена преображалась: ее лицо светилось улыбкой и доброжелательностью, глаза становились теплыми и приветливыми, она прямо излучала свет.
Александр, как всегда, появился позже всех, но с его приходом работа в офисе моментально становилась более напряжённой и сосредоточенной. Он всегда приносил с собой этот невидимый ритм, который погружал всех в водоворот задач и решений. Раньше это давление пугало меня, заставляло нервничать и чувствовать себя не на своём месте, но теперь я уже не боялась. Смелость, которую я начала обретать, словно изменила всё вокруг. Ритм работы стал яснее, цели — понятнее, а я — более уверенной в себе.
Да, я всё ещё пользовалась диктофоном на совещаниях, записывая каждое слово Александра, но, если раньше мне приходилось переслушивать записи по несколько раз, чтобы понять, о чём идёт речь, то теперь мне хватало одного раза. Я училась слышать не только слова, но и интонации, улавливать нюансы, которые скрывались за формальными приказами. Теперь я понимала, когда Александр действительно был недоволен, а когда просто был погружён в свои мысли. Я начала разбирать его логику — холодную, расчётливую, почти идеальную.
Это был интересный процесс — изучать человека, который изначально внушал мне страх и недоверие, а теперь стал своего рода загадкой, которую мне хотелось разгадать. С каждым днём я лучше понимала, как он принимает решения, какие у него приоритеты и чего он ждёт от команды. Это давало мне ощущение контроля над ситуацией.
К тому же, теперь я видела, как его профессионализм проявляется даже в мельчайших деталях. Он не просто распределял задачи, он как будто видел всю картину целиком, и каждая его фраза, даже мимолётное замечание, вела к выполнению этой картины.
Как ни странно, выходные, наконец-то, дали равновесие и нашим отношениям. Он, словно признав мое право, был спокоен, сдержан и уже не позволял себе оскорбительные выпады в мой адрес. Но все чаще, когда я вместе с Аллой отдавала ему документы на подпись или согласование, молча кивал головой, довольный работой. Никогда не хвалил, просто молчал, но этого было достаточно — Алла вся светилась радостью, давая понять мне, что я справляюсь.
Так ожидаемая мной гроза разразилось в четверг утром. Накануне вечером я покинула офис раньше обычного — Влад уехал на переговоры, его отец — улетел куда-то на сутки, я же, собрав бумаги и убрав их в сейф, решила, что пора бы хоть раз за последние дни уйти во время, хоть Влад и просил дождаться его. Но поскольку просьба была не как ген. директора, а как друга, я написала ему сообщение, что устала и спокойно покинула рабочее место, оставив Аллу и Елену убивать друг друга немыми взглядами.
В четверг напротив, приехала пораньше, надеясь поработать в своем ритме. Алла была на месте, однако и она была занята, поэтому попивая кофе мы наслаждались тишиной и спокойствием. Но только я погрузилась в чтение документов, как передо мной на стол что-то упало с такой силой, что я невольно вздрогнула и подняла глаза.
Лицо Лены, стоящей передо мной сложно было представить.
— Ах, ты, маленькая шалава, — прошипела она, — это твое?
Елена бросила блеск на стол с такой силой, что он покатился по поверхности, ударяясь о мою руку.
— Похоже на мое, — спокойно ответила я, закусив губу, чтобы не улыбнуться. — Спасибо, что вернула.
Алла смотрела на нас с искренним удивлением, не понимая, чем Елену взбесила простая баночка блеска, которую сама Алла прекрасно узнала.
— Зачем? — Елена вдруг почти простонала этот вопрос, — зачем ты это делаешь?
— Делаю, что? — я глаз не опускала. — Работаю, Елена? Терплю твои выходки? Твои грязные намеки и откровенные пошлости?
— Ты не понимаешь, что делаешь, — почти прошипела она. — Ты что, совсем дура, не видишь, что тебя банально подкладывают под него? Или что, Зара, уже подложили? Обсудим, по-женски все достоинства? Позу, особые пожелания?
— Лена, — голос Аллы был похож на лед, — ты переходишь грань!
— Правда, Алла? Не твоя ли это работа, привести эту блохастую, отмыть ее, как шелудивую кошку, причесать, а потом бросить под Сашу? Ты же ее на это натаскиваешь, науськиваешь, подсказываешь?
Мне показалось, что от отвращения меня сейчас вырвет. То, что говорила эта женщина отдавало безумием, но…. доля истины в ее словах была.
Елена стояла напротив, с диким огнём в глазах, словно собираясь вонзить своё последнее обвинение. Алла сохраняла ледяное спокойствие, но теперь я видела трещины в её броне. Всё её молчание казалось слишком плотным, слишком тяжёлым. Я почувствовала, что под поверхностью что-то скрывается, и Елена вот-вот сорвёт этот покров.
— Что молчишь, Алка? — процедила Елена, её голос дрожал от ненависти. — Не ты ли сказала ему, что эта девчонка похожа на Лидию? Что у неё такие же сильные черты, такая же стойкость? Помнишь, как ты говорила ему, что ей можно доверять, как когда-то драгоценной Лидочке? Сказать точнее?
Я вздрогнула. У меня подкосились ноги, и я едва не упала обратно на стул. Что? Лидия? Мать Влада? Мать Влада и жена Александра. В голове всё
