Любовь в прямом эфире (СИ) - Султан Лия
— Да, очень, — честно признаюсь и сплетаю наши пальцы. — Как закончишь, езжай, не жди меня. Я такси закажу.
— С ума сошла? — сокрушается Лев. — Это же операция. Нет, я тебя дождусь и отвезу домой.
— Но у тебя дела! — настаиваю на своем.
— Дела я могу делать удаленно. Это не проблема. упрямая ты женщина, — журит Лева.
— Ну хорошо-хорошо. Только не нервничай.
Он сильнее сжимает мою ладонь, давая понять, что не отступит и будет со мной. И все это время до этого дня он действительно был рядом. Находил любой, даже самый незначительный повод, чтобы вытянуть меня на обед с работы, звонил, писал, подбадривал. А однажды предложил оплатить все расходы на ЭКО, а это больше миллиона (200 000 рублей). Но Соня же гордая и отказалась, потому что честно копила на мечту.
В клинике расходимся по разным кабинетам. Лев идет “сдаваться”, а меня отправляют в святая святых — отделение, где делают пункцию яичников и последующую подсадку эмбрионов. Через полчаса медсестра выдает мне одноразовую голубую сорочку и шапочку, чтобы спрятать волосы. Как только переодеваюсь и обуваюсь в казенные тапочки, иду в предоперационную. В большой комнате в ряд стоят несколько кроватей. На парочке лежат пациентки и судя по их воодушевленным лицам, у них была подсадка. Надеюсь и через несколько дней буду вот так же лежать и мечтательно смотреть в потолок.
Приходит мое время. Волнение нарастает, живот сводит от страха, а коленки подкашиваются, когда меня заводят в операционную и укладывают на стол со специальными держателями для ног. Могу гордится тем, что дожила до 38 лет и ни разу не лежала в больнице. Поэтому все для меня в новинку, в том числе и наркоз, пусть и кратковременный, как объяснил анестезиолог. Медсестра ставит катетер в вену и успокаивает: мол, усну минут на десять-двадцать, а проснусь уже в кровати. В операционную входит мой врач и мне вмиг становится спокойней. Она подходит к изголовью и я вижу лишь ее улыбающиеся глаза, потому что на ней медицинская маска.
— Как дела, Соня? — спрашивает она.
— Отлично. Только страшно, — вздыхаю я.
— Не надо боятся. Все у нас получится. Правда?
— Да, — киваю и поджимаю губы.
— Девочки, все готово? Можем начинать? — Анастасия Николаевна обращается к команде.
— Да! — отвечают они хором.
Медсестра вводит в катетер раствор и просит посчитать от десяти до одного. Я послушно делаю то, что надо, но где-то между цифрой восемь и семь чувствую, что
больше не контролирую ни разум, ни тело. А после меня поглощается черная бездна.
Открываю глаза и первое, что вижу — белоснежные облака, по форме напоминающие сахарную вату. Снова похожая тишина и умиротворение, да и запахи будто знакомые, извлеченные из затуманенного сознания. Поднимаю руку и разглядываю ладонь и длинные пальцы. Как странно: вроде бы я — это я, но ощущение такое, будто моя душа переселилась в другое тело. Озираюсь и к удивлению обнаруживаю, что я лежу в деревянной лодке, которую уже видела раньше. Сил встать нет, но я понимаю, что плыву. Вот только куда и зачем? Делаю глубокий вдох, кладу руки на живот, в район матки и снова закрываю глаза.
Меня качает на волнах туда-сюда, туда-сюда. В голове нет ни одной мысли, словно их сдуло ветром в открытую форточку. Прислушиваюсь к себе и понимаю, что тошнит и кружится голова. Но разлепить веки никак не получается.
— Софья, как вы? — чья-то рука ложится на мое плечо. — Все в порядке?
— М-м-м? — промычала я.
— Вы стонали. Сильно больно? — слышу приятный женский голос.
— Нет, терпимо, — отвечаю, постепенно приходя в себя. Сейчас чувствую, как потягивает низ живота.
— Боль там — это нормально. Полежите полтора-два часа, а потом к врачу, — сообщает медсестра.
Ну раз нормально, то буду терпеть.
И действительно, через час я уже чувствую себя легче и уверяю медсестру, что могу идти самостоятельно. На мое счастье встречаю доктора прямо в отделении. Судя по ее лицу, все получилось и ей удалось взять у меня яйцеклетки.
— Анастасия Николаевна, как все прошло? — с надеждой заглядываю ей в глаза.
— Все хорошо. Взяли пять.
— А это не мало? — настроение на грани фола, — Я читала, что у некоторых 10-20-30 получаются…
— Сонь, не переживайте. Пять в вашем случае — отличный результат. Мы же год к этому шли. От нуля до пяти — это победа!
— Правда? — чувствую себя маленькой девочкой, которой очень нужно услышать, что ее мечта действительно сбудется.
— Конечно. Завтра вам позвонят из эмбриологии и скажут, сколько яйцеклеток оплодотворилось. На пятый день назначим перенос. Пойдемте, я вам назначение напишу.
В раздевалке пишу Льву, что у меня все закончилось и я собираюсь домой. Ответ приходится мгновенно — он пишет, что ждет меня в холле. Все-таки он остался, несмотря на то, что я велела ему ехать. Но Льву ведь никто не указ — делает так, как хочет. Одевшись и выйдя на ресепшен, замечаю своего “донора”, который делает вид, что увлеченно читает журнал о репродуктологии. Тихо посмеиваюсь над ним и немного любуюсь. Он видимо чувствует на себе мой взгляд и поднимает глаза. Встает с дивана, подходит ко мне и, никого не стесняясь, обнимает за талию.
— Поехали, — уже по-хозяйски произносит Лева.
— Подожди, мне надо за процедуру заплатить.
— Не надо уже, пошли, — мужчина берет меня за руку и ведет к выходу. Я жутко злюсь и в мыслях говорю ему все, что о нем думаю и посылаю в пешее эротическое. Но как только мы оказываемся на улице я застываю, глядя на первый снег. Мы стоим под козырьком и смотрим на чарующий танец снежинок. А ведь в прогнозе погоды ничего про снег не было.
— Красиво, правда? — восклицаю, повернувшись ко Льву.
— Красиво. Как ты?
— Пойдет, — кутаюсь в осеннее пальто и поправляя шарф на шее. — Немного болит живот, но это пройдет. А еще знаешь, очень хочется есть. Я ведь голодная приехала.
— А чего хочется?
— Мяса. Много мяса.
— Принято, — кивает он, а потом неожиданно подхватывает меня руки. Я не громко вскрикиваю и бью его кулаком по плечу.
— Отпусти меня! Ты что? — возмущаюсь я.
— Ты сказала: болит живот. Не надо напрягаться, донесу и довезу по высшему разряду, — подмигивает Лев.
Приходится подчиниться, потому что “немного болит” — это мягко сказано. Низ живота тянет еще сильнее, чем во время критических дней. А еще появилась неприятная резь. Но доктор сказала, что такое бывает и скоро все нормализуется.
— Так, моя госпожа, ты сегодня поедешь сзади, — приказывает Лева, укладывая меня на заднее сидение. — Можешь даже поспать.
— Спасибо, я выспалась, — цокаю я.
Лев достает из кармана пальто мобильный и вручает его мне со словами:
— Тогда вот тебе мой телефон, закажи в приложении все, что хочешь. Только адрес свой вбей.
— Аттракцион неслыханной щедрости, Лев Николаевич? — хмыкаю я. — Может, и квартиру на меня перепишешь?
— Перепишу, Софья Дильшатовна, — задорно соглашается он. — Как только замуж за меня выйдешь.
Глотаю ртом воздух, а этот наглец захлопывает дверь и обходит машину.
— Я за тебя не пойду, — заявляю я, когда он садится за руль. — Я лучше съем перед ЗАГСом свой паспорт.
— Сейчас в ЦОНе регистрируют, Соня, — кидает мне через плечо. — Тебе ли не знать.[1]
— Я знаю, — огрызаюсь я. — И все равно не пойду.
— Поживем — увидим. Не загадывай.
Доезжаем до моего дома без ссоры и скандала. Лев снова доносит меня на руках до подъезда, и надо же такому случиться: из него выходит Элеонора Вениаминовна. В норковой шубке и шапке, но без своей любимой киски. Таращится на нас, будто мы Дед Мороз и Снегурочка
— Ой, Соня, а это как понимать? — недоуменно хлопает глазами.
— Как-то так, Элеонора Вениаминовна, — театрально вздыхаю и обнимаю Льва за шею. — Нашла мужчину, который носит на руках. Чего и вам желаю. Ну мы пошли?
Лев еле сдерживается, чтобы не заржать, а Элеонора шепчет нам вслед: “Простигосподи”.
