Познай, где свет (СИ) - Наталья Чернякова
Как только у него пошёл процесс выздоровления, Воронцов начал требовать от Пересветовой близости, и две недели назад она сдалась. Что её могло сдержать? Ничего. С Бернгардтом Арина рассталась после его дня рождения, в тайне надеялась, что он позвонит, но гордый Никита молчал. Отец как-то проговорился, что у старшего лейтенанта роман с коллегой и весьма плодотворный роман: девушка всем объявила, что ждёт ребёнка.
«Сама во всём виновата, — сначала думала Пересветова. — Загнала и его, и себя в ловушку».
Однако металась: может, надо было пойти вопреки своей совести? Но как? И Игорь ей стал близким за то время, что они прожили вместе. Арина снова вспомнила слова, сказанные Бернгардту: «Знать, судьба такая».
Своим «ты свободен» она развязала ему руки и избавила себя хотя бы от обидных упрёков, от бесконечного осуждения — так себя успокаивала.
Разве Арина не понимала Никиту? Отлично понимала. Какой мужчина будет столько времени ждать неизвестно чего? Потому смирилась и жила, как раньше, до того памятного объяснения в любви Никиты.
«Всё это дурь и блажь — любовь. Правильно говорят: любят одних, а женятся на других, в данном случае, выходят замуж, — решила Пересветова, — и без любви можно прожить. Не воспринимаешь некоторые вещи настолько болезненно, когда не любишь».
Вскоре Арина и Игорь подали заявление в ЗАГС.
Обо всём этом она думала, когда ехала в больницу.
— Мы, конечно, проведём полное обследование, но на первый взгляд у вас, Арина Сергеевна, нервное истощение, — сказала докторица по приезде Пересветовой в приёмный покой. — Пока сделаем анализ крови. — Не беременна?
Пересветова похолодела, как она забыла, что цикл должен начаться ещё неделю назад… но не начался. Вообще Арина стала замечать, что после выкидыша, у неё сместился цикл, месячные шли как попало: то начинались на день-два раньше, то на несколько дней позже, наверное, из-за этого и не придала значения их отсутствию.
— Не знаю, — дрожащим от волнения голосом проговорила она.
Вскоре выяснилось, что это не беременность, а банальное переутомление, чреда прошлых стрессовых состояний, потому низкое давление, врач со скорой, скорее всего, был прав.
— Уф, — облегчённо вздохнула Пересветова. Почему она обрадовалась этой новости, сначала не поняла, но позже решила так: видимо, на подсознательном уровне не хотела ребёнка от Воронцова. Сейчас не хотела.
— Но до установления точного диагноза вам нужно наблюдаться в поликлинике по месту жительства, — молодая докторица напустила на себя больше важности: — Конечно, мы можем вас оставить, но…
— Не надо. Я поеду домой, уже лучше после ваших уколов и таблеток.
— Сейчас ночь, может, подождёте до утра?
— Нет, я вызову такси. И спасибо вам большое! — от души сказала Пересветова.
* * *
Быстро пролетев до дома по молчаливым и почти пустым улицам, Арина тихо открыла дверь своим ключом, рядом с ним на связке болтался весёлый водяной — маленький презент, когда-то торжественно вручённый Никитой как напоминание о неразумном поступке. Больше года назад Арина достала подарок парня из шкатулки со всякой девчачьей мелочью и прицепила к ключам.
Свой порыв тогда объяснила тем, что скучала по Никите. Потом они расстались, а брелок так и остался висеть рядом с ключами. Конечно, она уже не была той девочкой, которая тихо лила слёзы в подушку от несчастной любви и прятала всё, что напоминало о прошлом, жизнь её изменила и закалила.
Сейчас воспоминания о Никите не вызывали острой боли в сердце, сопровождающейся потоками слёз, но без него она не чувствовала себя счастливой, жила себе и жила.
Вошла в прихожую, тихо щёлкнула ночником и огляделась: дома. Понимание: что-то не так пришло не сразу, а только тогда, когда Арина наткнулась взглядом на косметичку, лежавшую в прихожей на полке шкафа возле зеркала. Покрутив в руках вещицу в пайетках, она хмыкнула:
— Н-да, дожилась. Уж ночные феи навещают нашего мальчика?
В уголочек, возле тумбы прижались красного цвета туфли. «Красные — опасные», — усмехнулась Арина. — Значит, у девушки должен быть или красный маникюр, или наряд, или какой-то аксессуар, или она красит волосы в оттенки красного, или красит губы красной помадой. Пересветова порылась в косметичке и нашла жидкую глянцевую помаду красного цвета.
Всё было предельно ясно: у Воронцова появилась любовница, а, может быть, была всегда. Вот так вернись внепланово из командировки — много узнаешь о своём молодом человеке.
Арина прошла на кухню, ибо до чёртиков хотелось кофе, прямо невозможно было терпеть, потому поставила турку с кофе на плиту и, не отходя, стала ждать, когда он поднимется шапкой.
Вскоре кофе забурлил, и Арина сняла турку с плиты. Никогда не любила варить кофе, в этом спец был Никита, а она обычно пила только растворимый, так, чтобы сэкономить время. Но сегодня захотелось именно сварить. Взяв неудобно турку, она на весу начала наливать жидкость в маленькую чашку и, обжёгшись, уронила её на пол. «Бам», — раздался глухой звук — по паркету разлилась коричневая лужица.
— Чёрт, вот неповоротливая, — поругала себя Арина и вылила оставшуюся жидкость в другую кружку. Протёрла сухой салфеткой пол, а расколовшиеся обломки выбросила в мусорное ведро.
Пересветова сделала глоток обжигающего кофе и снова усмехнулась: хорошо, наверное, Воронцову рядом с собой иметь пустоголовую и сердобольную бабу, вечно пропадающую в командировках. Даже отлично.
Однако слёз не было, видимо, потому что не было к нему любви. Только обида и досада. Неожиданно взгляд зацепился за заголовок газеты, небрежно лежавшей на кухонном столе. Статья называлась «Мужество тренера», ещё ниже значился псевдоним автора: Саша Белый. Арина знала, что так подписывается их с Эльвирой приятель — журналист Александр, тот самый, с которым они познакомилась в кафе на Покровском бульваре ещё в студенческие годы. Прочитав статью по диагонали, Арина усмехнулась, ибо она была посвящена мужеству и стойкости тренера Воронцова, который, получив тяжелейшую травму на соревнованиях по мотокроссу, с честью выдержал это испытание и, даже находясь на лечении, из дома, а то и больницы продолжал дистанционно поддерживать боевой дух своей детской футбольной команды, консультировать воспитанников и второго тренера. Развернув газету, Арина увидела фотографию гордого и мужественного Воронцова, увешанного медалями за победу в различных соревнованиях. Статья заканчивалась словами Маяковского: Гвозди б делать из этих людей».
«Н-да… Браво! Герой, да и только», — хмыкнула Пересветова.
Только подумала, и в кухню вошёл заспанный Воронцов.
— А я думаю, что за посторонние звуки? Сначала решил, что показалось. Почему ты не в рейсе? Привет, — Игорь подошёл к Арине и хотел поцеловать, однако она отстранилась и засмеялась:
— Вспомнила тут весёлый анекдот: возвращается жена
