Юлия Кузьминых - Разбитые мечты
Если Холт набросится на нее прямо посреди ее же собственного дома, она не переживет позора. Что скажут братья? Если Николас ещё хоть немного в курсе происходящего, то Стивен… Он наверняка потребует объяснений. Но самое главное — как после всего этого на нее посмотрит отец? У него и так больное сердце. Ему нельзя волноваться, а тут…
"Боже, ну за что ты со мной так суров?" — Чуть не прорыдала Виктория.
Тем не менее, в гостиной продолжала бурлить своя жизнь.
Отчего-то рассмеявшись во весь голос, Джуниор упорно тянул вниз мамину ладошку, чтобы показать ей нечто очень интересное на полу. Однако Джейн впервые не обратила внимания на сына. Взволнованно метая взгляд с Виктории на Джеймса, она не чувствуя боли, нервно прикусила губу.
Наконец, подхватив сына на руки, Стивен встал со своего кресла и, словно не замечая возникшего в воздухе напряжения, первым нарушил затянувшуюся паузу.
— Тори, — слишком уж радостно начал брат, — познакомься. Это один из моих самых лучших друзей — Джеймс Холт. Джеймс — это Виктория. Моя сестра.
Полностью оправившись от потрясения, Джеймс не спеша преодолел разъединяющее их расстояние и, улыбнувшись, как ни в чем небывало, уверенно протянул свою руку для легкого рукопожатия.
Как только тепло его ладони передалось ей, Виктория почувствовала, что все ее тело тут же прошиб легкий озноб.
— Рада… познакомиться. — Тихо выдавила она.
— Но мне кажется, мы уже встречались. — Вкрадчиво произнес собеседник, намеренно не выпуская ее ладонь из своей руки.
Встревожено расширив глаза, девушка постаралась растянуть губы в непонимающей улыбке.
— Правда? — Послышался изумленный голос заинтересовавшейся тётушки. — Но где?
— По-моему, это было в Греции, — любезно пояснил брюнет, — на пароме, переплавляющим приезжих с материка на Крит. Но видимо, мы так до конца и не поняли, кто есть кто.
Виктория сглотнула подступивший к горлу ком. Едва уловимый упрек в его голосе, был понятен только ей.
— Да, действительно. — Сквозь силу улыбнулась она. — Теперь я Вас припоминаю.
— Да, неужели? — Издевательски усмехнулся мужчина. — Рад, что у вас такая крепкая память.
Молчаливо пропустив его сарказм мимо ушей, Виктория еле как заставила себя отвернуться от Джеймса и посмотреть на сидящего рядом с теткой отца.
— Пап, нам срочно нужно поговорить. — Вновь напомнила она, одновременно расстегивая пуговки своего пальто.
Согласно кивнув, Ричард Блэк тут же поднялся со своего места и, извинившись перед гостем, жестом пригласил дочь в соседнюю комнату.
Внутренне ликуя некой отсрочке выяснения отношений, Тори поспешно последовала вслед за удаляющимся отцом. Заставив себя принять безмятежное выражение лица, она ласково улыбнулась Джуниору, после чего буквально вылетела из гостиной.
Очутившись в небольшой соседней комнате, коей оказался домашний кабинет Ника, девушка шумно выдохнула.
"Всё позади, — то и дело повторяла она самой себе, — между нами все кончено. Он не имеет права злиться. Я ему никто. Никто, черт побери!"
Вот только почему пару минут назад, смотря в его глаза, она чувствовала себя хуже приговоренного на эшафоте?
Тихо кашлянув, Ричард Блэк, наконец, вывел девушку из задумчивости. Сев в мягкое кожаное кресло у стола, он обеспокоенно посмотрел на свою дочь.
— Что-то случилось, милая?
С силой заставив себя забыть об их негаданном госте, Виктория переключилась на очередную глобальную проблему.
Сконфуженно приподняв голову, она сокрушенно кивнула в ответ.
Не зная с чего начать разговор, девушка подошла к отцу и, сев в стоящее напротив кресло, тихо произнесла:
— Я хочу усыновить ребенка.
Слегка осунувшееся после долгих лет жизни лицо пожилого человека оставалось непроницаемым, однако резко выгнувшаяся правая бровь отчетливо дала понять о том, что эта новость не оставила его равнодушным.
Наученный церковью терпению и выдержке отец хранил молчание. Он видел, что Виктории нужно собраться с мыслями, чтобы в полной мере объяснить ему причину своего столь странного желания.
Но время шло, а сидящая напротив него девушка говорить так и не начинала. Склонив голову, она сцепила руки на своих коленях, словно ожидая дальнейших осуждений с его стороны.
Тихо вздохнув, пожилой мужчина наклонился вперед, чтобы как можно ближе придвинуться к дочери.
— Тори, — положив свою теплую ладонь на побелевшие от сильно сжатия девичьи пальцы, нежно произнес он, — я пожилой человек и много чего видел на своем веку. Возможно, я уже не тот и не так хорошо знаю, что твориться в жизни своих собственных детей, но поверь, я всем сердцем переживаю за каждого из вас, словно вам всем по-прежнему по десять лет. И сейчас, видя, как терзается душа моей дочери, я сам не могу найти покоя. Скажи мне, что случилось? Конечно, твое решение похвально, но все же, отчего такие мысли? Это как-то связанно с твоей размолвкой с Себастьяном?
Отрицательно покачав головой, Виктория тихо отозвалась:
— Нет, это не размолвка. У нас с Себастьяном все окончательно кончено.
Печально вздохнув, Ричард подбадривающе сжал ладонь дочери.
— Пусть так. Чему суждено быть — того не миновать. Может Себастьян и не твоя судьба, но все же, я уверен, ты ещё найдешь того человека с кем создашь свою собственную крепкую семью.
Резко замотав головой, Виктория еле сдержала рвущийся наружу сдавленный всхлип.
— Не создам. — Упавшим голосом, проронила она. Приподняв голову, светловолосая девушка вплотную посмотрела на собеседника. — Я никогда не смогу создать свою собственную семью, потому что у меня не может быть детей.
Заметив, как расширились глаза отца, ее понесло. Поспешно рассказав о своем последнем визите к врачу; о том, как на ее недуг отреагировал Себастьян и конечно, о своей случайной встрече с Дэвидом, Виктория то и дело ловила себя на мысли, что ещё чуть-чуть и она совсем разревется посреди этого проклятого кабинета. Но все же, упорно сдерживая слезы, Тори закончила свое повествование и теперь, освободившись от тяжкого груза непоколебимой тайны, ждала, что же скажет отец. Будто пришедшая на исповедь грешница, она рассказала ему почти все. Лишь о своих отношениях с Джеймсом все-таки решила умолчать. Не зачем сюда впутывать пожилого человека. Это другая история. История, которая осталась в далеком прошлом.
Выслушав тираду своей дочери, Ричард Блэк только сильнее наклонился вперед и, нежно обхватив свою милую девочку обеими руками, бережно прижал к груди.
Перестав сдерживаться, Виктория приняла объятия родителя, и, спрятав голову на его плече, наконец, дала волю собственным слезам.
