Ирландская принцесса - М. Джеймс

Всякий раз, когда я захочу предоставить тебе это.

Он имел в виду угрозу, но для меня это прозвучало как обещание. Обещание большего удовольствия, если я смогу заставить его доставлять мне его таким образом каждый раз. Он хочет, чтобы между нами было холодно, бесстрастно, но как это может быть, когда мы воспламеняем друг друга каждый раз, когда находимся рядом? Я хочу большего. Я хочу большего от Коннора, пока не сбудется его обещание, что мы наскучим друг другу. И если ему нужно, чтобы я забеременела, то это заставит его трахать меня так часто, сколько я смогу вынести…

Я надеюсь, что он не обрюхатил меня сегодня вечером. Потому что я хочу большего.

14

КОННОР

Моя первая ночь с Сиршей была невероятной. Слишком невероятной. Она меня шокировала.

Я думал, что она, возможно, хочет удовольствия, в конце концов, мы безжалостно дразнили друг друга во время нашего пребывания в Лондоне и Дублине, всегда не дотягивая до того, чего мы оба действительно хотели. Как бы я ни пытался убедить себя, что сделаю это совершением сделки, даже я не был настолько глуп, чтобы думать, что определенно смогу устоять перед наслаждением лишить ее девственности в максимально возможной степени.

Однако я не ожидал, что это будет так. Ее требования к удовольствию или то, как эти требования распалили меня, дразня ту часть меня, которая тоже наслаждается небольшим доминированием со стороны моего партнера, то, как она настаивала, чтобы я доставил ей удовольствие в соответствии с ее ожиданиями, то, как она настаивала, что может взять мой член, даже когда я чуть не разорвал ее надвое.

Боже, она была охуенно тугой. Это все, о чем я могу думать, чтобы не трахнуть ее снова, когда я просыпаюсь первым утром, мой член тверд, как всегда по утрам, жаждущий большего удовольствия. Сирша лежит на боку, отвернувшись от меня, и спит в трусиках и майке, в которые она переоделась после того, как я позволил ей первой принять душ, и я слишком легко представляю, как обнимаю ее сзади, сдвигаю трусики в сторону и наполняю своим членом.

Если бы на ее месте был кто-то другой, проснувшийся в моей постели на следующее утро, у меня не было бы проблем с утренним трахом, прежде чем отправить ее восвояси. Но это Сирша, женщина, от которой я полон решимости держаться на приличном расстоянии, постоянно напоминая ей, что у нее нет власти надо мной, как она думает. Женщина, которая пугает меня тем, как сильно я вожделею ее, и поэтому ее нужно держать на расстоянии вытянутой руки.

Я заставляю себя встать с кровати и направляюсь в ванную. Я твердо намерен дать ей поспать еще немного, а затем вежливо разбудить ее, чтобы мы могли одеться и позавтракать. Ее родители устраивают для нас вечеринку сегодня днем… зачем, я не имею ни малейшего представления, за исключением того, что Грэм хочет похвастаться своим успехом, наконец-то сумев выдать свою дочь замуж за одного из братьев Макгрегор.

Однако на обратном пути к кровати я замечаю, что на приставном столике загорается телефон. Сначала я думаю, что это мой, и беру его в руки, но быстрый взгляд на фон говорит мне, что это не так. Однако не это бросается в глаза.

Это уведомление о сообщении на экране, которое читается просто изначально.

Меня охватывает нездоровая ярость. На следующее утро он появляется на ее телефоне? Какого хрена она общается с лучшим другом Лиама, пока я сражаюсь за возвращение стола. Какого хрена… Мое желание трахнуть ее внезапно превращается в желание схватить ее и трясти до тех пор, пока у нее не застучат зубы, но я довольствуюсь тем, что откидываю одеяло, хватаю ее за плечо и переворачиваю на спину, чтобы она посмотрела на меня снизу вверх, когда она резко просыпается.

Широко раскрыв глаза, Сирша отползает назад, ее сонное лицо становится четким, когда она видит мое сердитое выражение.

— Коннор, что…

— Что это, блядь, такое? — Выкрикиваю я, поднимая ее телефон, чтобы она могла увидеть уведомление о сообщении на экране. — Какого хрена Найл тебе пишет?

— Я не знаю, — отвечает она. — Но я же говорила тебе, мы друзья…

— Конечно. — Я бросаю телефон на кровать. — Какая возможная причина могла быть у тебя, чтобы продолжать общаться с лучшим другом Лиама при таких обстоятельствах? Я уже предупреждал тебя, что он использует тебя…

— Он не делает этого, — огрызается Сирша, защищаясь. — Это не имеет никакого отношения к Лиаму. Он мой друг, как я уже сказала, и если ты…

— Ты уже трахнулась с ним? — Я смотрю на нее сверху вниз, почти дрожа от гнева, осознавая, даже когда повышаю голос, что веду себя нехарактерно разъяренно, что это слишком для простого сообщения. То, что я чувствую, это собственническая ревнивая ярость, которую я не должен испытывать, если собираюсь твердо стоять на своем в отношении того, насколько отстраненным будет наш брак. — Сирша, ты на самом деле была девственницей прошлой ночью? Или причина, по которой ты так быстро захотела моего члена, заключалась в том, что Найл уже засунул его в тебя?

— Да пошел ты! — Огрызается она. — Конечно, я была девственницей. Ты знаешь, я была девственницей. Смотри. — Она разглаживает одеяло, указывая на крошечные, едва заметные пятнышки крови там, где она была прошлой ночью. — Кровь на простынях, глупая, архаичная вещь, потому что не у всех женщин в первый раз идет кровь, но это так.

— Может быть, у тебя просто пошла кровь, потому что у тебя никогда не было такого большого члена, — усмехаюсь я. — Думаю, Найлу нечем похвастать.

Ее рот открывается, как будто она хочет что-то возразить, а затем черты ее лица разглаживаются.

— Прошлой ночью я была девственницей, — чопорно говорит она. — И ты знаешь, что так оно и было. Ты просто ведешь себя жестоко, потому что не можешь смириться с тем фактом, что я тебе так понравилась. Кроме того, не забывай, что ты обещал, — лукаво продолжает Сирша. — Что мы оба будем свободны делать все, что захотим после того, как я подарю тебе наследника. Хотя, после прошлой ночи…

— Прошлая ночь была ради твоего удовольствия, а не моего, — рычу я, гнев все еще горит низко и горячо у меня внутри, заставляя меня хотеть быть жестоким. Говорить вещи, о