Любовь цвета боли (СИ) - Полина Жилинская
— Выбирай пока столик и закажи нам что-то на свое усмотрение. У меня срочный звонок.
Помещение почти пустое, в дальнем углу о чем-то воркует парочка влюбленных, в другом конце зала спиной ко мне сидит мужчина, что-то печатающий на ноутбуке. Подхожу к большому окну, дающему обзор на торговый центр, и присаживаюсь за столик, наблюдая за людьми, снующими снаружи.
Подходит официант с меню. Заказываю себе легкий салат с морепродуктами и свежевыжатый апельсиновый сок, Макару стейк с овощами на гриле и кофе. Вскоре Макар присоединяется ко мне, располагается напротив, и мы некоторое время наслаждаемся блюдами. Кидаю взгляд на его часы: начало второго. Ужас, мы столько времени провели в магазинах. Теперь понятно, почему у меня так гудят ноги.
Откидываюсь на спинку стула и с легкой долей иронии наблюдаю за снующими за стеклом людьми. Почему-то сейчас на меня накатывает непотная тоска. Ощущаю себя рыбкой в аквариуме, подглядывающей за чужой жизнью. В то время как моя судьба на данный момент полностью зависит от мужчины, сидящего напротив.
От мыслей отвлекает официант, который с дежурной улыбкой на лице, ставит передо мной тарелку с десертом и чашку ароматного капучино.
— Я знаю, что ты любишь сладкое, — как бы, между прочим, замечает Макар.
Беру вилку и, отломив маленький кусочек, кладу в рот, перекатывая на языке мегашоколадный бисквит.
— М-м-м… вкусно. Хочешь попробовать?
Накалываю кусок в разы больше, чем себе, протягиваю над столом, подставив вторую руку под вилку. Макар, наклонившись, махом всё съедает, не сводя с меня взгляда. Ну что за человек. Даже когда ест, выглядит как смертный грех, соблазнитель глупых беззащитных женщин.
— Действительно вкусно, — урчит довольно.
— Больше не дам, ты такими темпами сам его слопаешь.
Весело улыбается и отпивает кофе.
— Ты, оказывается, жадина.
— Еще какая. Нас, наверное, Нина уже заждалась. Как-то неудобно вышло.
— Нина подъедет в салон к трем, так что пусть твоя совесть будет спокойна, никого ты не заставила ждать.
— Я хотела тебя кое о чем попросить.
Вскинув бровь, с интересом смотрит.
— Внимательно слушаю.
— Верни, пожалуйста, мой телефон.
Прошу, решив воспользоваться моментом и его хорошим настроением.
Откидывается на спинку стула, задумчиво глядя на меня.
— Не собираюсь я тебя сажать или просить о помощи. Мы же договорились с тобой, и я обещала, что не сделаю этого.
— Ждешь важного звонка?
Теряюсь немного, не совсем понимая формулировку вопроса.
— У всех людей есть приватная жизнь, да и к тому же это просто моя вещь, и я очень хотела бы, чтобы она находилась у меня. Я же не пленница?
— Ты гостья, но после твоего побега — с некоторыми ограничениями.
— Это нечестно, Макар. Ты создаешь иллюзию того, что я гостья. На самом же деле это не так. Ты контролируешь каждый мой вздох. Не доверяешь?
— А ты мне доверяешь?
— У меня немного сложнее с доверием, и это вполне оправдано, если вспомнить причину нашего знакомства и к каким последствиям оно привело.
— Вот именно из-за этого я и не могу отдать тебе телефон. Не потому, что я тебе не доверяю, а потому, что ты не доверяешь мне.
В раздражении выдыхаю. Так, вдох-выдох.
— Так нельзя, понимаешь? Нельзя настолько контролировать всё вокруг. Нельзя принимать за окружающих решения, даже если тебе они кажутся верными. Я ведь оказалась ни в чем не виновной, и ты просто из-за своей прихоти завел в доме «гостью», которая должна беспрекословно подчиняться тебе и быть отрезанной от привычного мира.
— Поэтому ты купила таблетки, которые с большой вероятностью могут убить зарождающуюся в тебе жизнь? Ты решила одна. Хотя это касается как минимум троих.
Меня как кипятком обдает от его слов.
— Это другое.
— Нет, не другое.
— Другое! Если я забеременею, на кону стоит моя будущая жизнь. У тебя нет никакого права принуждать меня либо запрещать мне беременеть. Женщина сама решает, когда готова стать матерью.
— Не беременеть, а решать судьбу, возможно, уже имеющегося ребенка.
— Нет там еще никакого ребенка!
— А если есть? Тогда это напрямую связано и со мной!
— Конкретно в нашем случае — нет!
— А вот теперь конкретнее, пожалуйста. Объясни мне, а то я ничего не понимаю.
— Я нахожусь у тебя не по собственной воле, и то, что мы немного сблизились, скажем, стечение обстоятельств.
— Какое, мать твою, стечение обстоятельств? В доме ты находишься, да, соглашусь, по моей воле. Но спать я тебя с собой не заставлял! Всё происходило по обоюдному согласию!
Вздергиваю бровь, откидываясь на спинку стула.
— Ты пер как танк, пытаясь затащить меня в постель. Это не снимает с меня ответственности, но не будь ты таким… настойчивым, ничего бы не произошло. И вообще, подойди ты ко мне просто на улице и предложи познакомиться, я бы отказала.
— Это почему же? Рожей не вышел?
— Нет, с лицом у тебя всё в порядке. Дело в твоей ауре.
— А, что, позволь спросить, не так с моей аурой?
— Слишком мрачная.
— Ты сейчас серьезно?
— Вполне.
— И что нужно сделать, чтобы она стала менее мрачной?
— Боюсь, это уже непоправимо.
— Конкретно в моем случае или вообще ничего изменить нельзя?
— Предполагаю, что конкретно в твоем случае.
— Предполагаешь?
— Угу.
— Ты, оказывается, помимо того, что врач, еще и ясновидящая?
— Аура — это сущность человека. Я, к великому сожалению, в свое время столкнулась с твоим внутренним миром. Хотя поняла, как только увидела тебя впервые, что ты … не простой человек.
— Оль, я тебе обещал, что больше ты никогда не будешь страдать из-за меня. То, что произошло в подвале, то, как с тобой обошлись…
— При чем здесь подвал? Я впервые увидела тебя в больнице.
Макар замирает на мгновение, слегка удивленно глядя на меня.
— Тогда я был расстроен.
— Тогда ты был похож на демона, спустившегося прямиком из ада. Хотя видела я тебя мельком.
— На то были веские причины, если ты помнишь. Тебе просто нужно время узнать меня получше.
— А меня ты спросил? Хочу ли я узнавать тебя «получше»? — сами собой срываются слова о которых я ни капли жалею.
Он меняется в лице у меня на глазах, стоит только моргнуть — и от прежнего добродушного дяденьки не остается и следа. Подбирается, глаза предупреждающе сужаются.
— По-моему, ты просто меняешь тему разговора. С моей аурой и внутренним миром как-нибудь позже разберемся. Сейчас у нас стоит вопрос о предполагаемом убийстве.
Что? У меня дух перехватывает от возмущения. Убийство? Серьезно?
На белой скатерти жужжит телефон. Облегченно выдыхаю и отпиваю порядком остывший кофе. Меня потряхивает от мысли, что Макар
