Ни тоски, ни любви, ни жалости (СИ) - Екатерина Ткаченко
- Я не планировала…
- Когда свадьба?
- Отца, как и свадьбы не будет!
- Это ты сама так решила? Отец знает про ребенка?
- Знал. Но думает, что я сделал аборт. Я изначально хотела, но не смогла… - сказала я.
Этому человеку я могу открыться и доверить любую тайну.
Мужчина пристально смотрел на меня, что-то прокручивая у себя в голове.
- Хорошо… Отец не знает правду. То есть, ты эгоистично решила, что ребенок должен расти без отца? Или к тебе применили насилие?
- Нет, по обоюдному согласию…
- С чего ты взяла, что твое решение единственно верное? Я очень рад, что ты не взяла грех на душу. Какое право ты имеешь запрещать отцу растить своего ребенка?
- Я сама воспитаю! Где, вероятность того, что с отцом будет лучше?
- Лучше или хуже, ты сказать не можешь! Я так понимаю, отец не заставлял тебя идти на аборт?
- Нет! Это уже не имеет значение! Не хочу продолжать этот разговор… - я попыталась закончить наш диалог.
Виктор строго посмотрел на меня, но больше этой темы не коснулся. Меня восстановили на работе, только теперь перевели на другую должность, я обучала новобранцев стрельбе, принимала нормативы. О моей беременности знал только начальник, и, по моей просьбе, больше никто. Пришлось придумать легенду о временной нетрудоспособности из-за сложного перелома. Это понятно, что рано или поздно, мой округлившийся живот сам все расскажет, но сейчас не хочу лишних вопросов.
На Тимура свалилась двойная нагрузка, найти новую кандидатуру на мое место в такой специфической работе очень сложно. Поэтому он ждал, когда я, наконец-то, полностью восстановлюсь и приступлю к своим обязанностям. Жаль его огорчать, но этому не суждено сбыться в ближайшие несколько месяцев.
***
Прохладная и мокрая осень уже давно сменила теплые летние денечки. Живот немного округлился, но свободная одежда позволяла это скрыть. Первый скрининг показал, что с ребенком все в порядке, никаких отклонений не выявлено. Я увидела этого маленького человечка на экране монитора аппарата узи. Он двигал ручками, как будто здоровался со мной. Моя кровинушка, мой смысл жизни. Я дам ему то, чего мне так не хватало: беззаботного детства, где тебя любят, окружают заботой. Я научусь быть хорошей матерью!
Тимур до сих пор не понимал, почему я еще не вернулась в свой отдел, и почему, наша, ни к чему не обязывающая связь, больше не повторяется. Он в два шага подскочил ко мне, когда я зашла в кабинет, и прижал к стене. В кабинете кроме нас никого не было, Ольга раньше ушла с работы по семейным обстоятельствам.
- Ты почему от меня бегаешь? – проговорил Тимур, наклонившись к моим губам. – Почему игнорируешь звонки? Я очень соскучился…
- Тимур, хочу тебя огорчить, но наш секс больше не повторится, - высвобождаясь, сказала я.
- У тебя кто-то есть?
- Это ревность? – засмеялась я. – Нет, проблемы по-женски, так сказать.
Тимур отошел от меня, пристально смотря в глаза, он знал мой диагноз, поэтому предположить беременность он не мог.
- Очень серьезные? Тебе требуется дорогостоящее лечение?
- Нет, я справлюсь, спасибо за заботу, - я поцеловала мужчину в щечку как брата.
- Если что – я рядом! Кофе?
- Хорошо, лучше чай.
Дни летели: дом, работа, дом. В выходные плавала в бассейне. Попробовала сходить на йогу, но спокойные размеренные занятия не для меня, все эти странные позы – «собака мордой вниз», «поза кобры» и прочее, не очень меня воодушевляли, лучше хоть какое-то движение. Вечером, на восемнадцатой неделе беременности, я лежала на кровати за просмотром мелодрамы, беременность определенно сделала меня очень сентиментальной. Как я смогу вернуться к своей работе? Надеюсь, это буйство гормонов закончится, когда я рожу. Перевернувшись на бок, я почувствовала, что меня что-то толкнуло изнутри. Толчок повторился. Это мой малыш! Ни с чем не сравнимое чувство… Я улыбнулась, представляя как мой ребенок крутится у меня в животе.
Скрывать растущий живот все сложнее и сложнее. Самые свободные джинсы в моем гардеробе стали малы и давили в поясе. Покупать одежду для беременных не было желания, учитывая их странную расцветку и фасон. Единственное, что подошло из имеющихся вещей, так это приталенное платье-водолазка графитового цвета длиною ниже колена. Конечно, оно не скрывало мои изменения тела, а наоборот, подчеркивало. Значит, пора раскрыть карты.
Предвкушая множество вопросов и удивление людей, я немного злилась, но ничего не поделаешь, рано или поздно, через это нужно было пройти.
Я зашла в кабинет. Ольга и Тимур сидели за рабочими столами. Увидев меня, у Ольги отвисла челюсть, а у Тимура глаза полезли на лоб.
- Жанна… - не в состоянии спросить что-то от удивления, Ольга произнесла мое имя.
Все пялились на мой живот, как будто беременных никогда не видели.
- Ты беременна? – спросил Тимур глупый вопрос, прекрасно видя ответ.
- Да, я беременна. Только без лишних вопросов. Замуж не собираюсь, поздравлять не стоит, - отрезала я.
Несколько минут все сидели молча, переваривая полученную информацию.
- Вот почему ты не возвращаешься на работу… - произнес Тимур.
- Именно, - ответила я.
Больше вопросов никто не задавал, понимая, что это меня раздражает. Рабочий день близился к завершению. Как только Ольга вышла из кабинета и оставила нас наедине с Тимуром, мужчина быстро подошел ко мне.
- Это мой?
- Что твой?
- Ребенок.
Я подняла голову, внимательно посмотрев на Тимура. Он ждал от меня ответа.
- Боишься ответственности? – широко улыбнулась я.
- Жанна! – требуя ответа, произнес он.
- Как он может быть твоим, если мы предохранялись! Не переживай! Не твой!
- Зачем ты так говоришь… Я хочу ребенка, но жены нет! Может вдвоем воспитаем?
Этот вопрос меня ошарашил. И почему все переживают, что ребенок будет расти без отца? Главное, что у ребенка есть я.
- Нет, спасибо за странное предложение.
- Вполне нормальное, - не успокаивался мужчина.
- Как-нибудь сама разберусь.
Глава 20
Сегодня день второго узи, где мне скажут пол. Каких-то предпочтений у меня нет.
- Здравствуйте, стелите пеленку и раздевайтесь, - скомандовал врач.
- Здравствуйте, - ответила я, следуя указаниям.
В государственных поликлиниках все поставлено на поток, конвейером беременные заходят и выходят из кабинета. Толкаясь в узком пространстве, я
