Добро пожаловать в прайд, Тео! - Дарья Волкова
- Фёдор?!
- Ты как? В порядке? Не пострадала? – теперь он вглядывался внимательно в ее лицо. Да, не показалось, на щеке и еще на лбу – черные росчерки сажи. Но этим, кажется, весь ущерб и исчислялся.
- Ты что здесь делаешь? - огорошила его Лола требовательным вопросом. – Ты сошел с ума! На улице сыро, а ты с голой шеей. Тебе доктор велел соблюдать постельный режим! Ты что, простыть хочешь?! А голос? Ты о голосе своем подумал?! - она жестом фокусника выудила из кармана плаща шелковый красный с зеленым платок и принялась заматывать ему шею. – Синьор Кавальери мне велел вернуть тебя в полном здравии, а ты… - Боже!- ахнула Лола, опустив взгляд вниз. – У тебя мокрые ноги! - легкие матерчатые кроссовки и в самом деле промокли, здесь повсюду лужи воды после тушения. – Так, офицер! – Лола завязала на шее Фёдора платок и обернулась к одному из карабинеров. – Это - Фёдор Дягилев, - она произнесла это таким тоном, будто это все объясняло. – Можно, он подождет у вас в патрульной машине, пока мы с вами улаживаем все формальности?
- Мы даже дадим синьору Дягилеву горячий кофе, - ухмыльнулся страж порядка.
- С места не сойду! - рявкнул Фёдор. Содрал не без усилий со своей шеи шелковый платок и в свою очередь принялся заматывать Лоле горло. Потом начал шарить по своим карманам, ничего не нашел и принялся оттирать сажу с ее лица рукавом куртки, ворча при этом: - С ума сошла, стоишь тут с голой шеей, все чумазая, на улице сыро, ноги голые. Это тебе положен постельный режим, а пока… Где там ваш кофе, синьор полицейский? Угостите даму.
Спустя пять минут они в компании карабинеров пили обжигающе горячий кофе из бумажных стаканчиков, Лола давала пояснительные показания, Фёдор слушал. Слушал и ноющая боль слева возвращалась. Версия поджога сейчас, по горячим следам, считалась самой вероятной. Поджог… Вспомнились беспорядки у офиса «Лолику» в Нью-Йорке. Тогда все кончилось довольно безобидно - по сравнению с тем, что произошло сейчас, вот только что. Сгорела вся новая коллекция. Слава богу, что пожарные уже отрапортовали, что тел в здании не обнаружено. Это самое большое облегчение сейчас. Сам офис был застрахован, но как возместить потерю результата многомесячного труда? То, во что его девочка вложила столько энергии, усилий, таланта?! А Лола хорошо держалась, его маленький стойкий оловянный солдатик. Отвечала на вопросы, давала пояснения. Мужественно перенесла объятья и шквал вопросов от прорвавшегося к ним Ди Мауро, потом еще один шквал - но уже телефонных звонков от родственников. Фёдор просто был рядом. Чтобы поддержать. Чтобы, если потребуется, помочь. И забрать, как только представится такая возможность.
***
До гостиницы их доставила полицейская машина.
- Это Милан, синьор Дягилев, - прокомментировал такой эскорт водитель-полицейский. – Вы заставили говорить о себе весь город. Вам полагаются все возможные почести.
Фёдор буркнул что-то – тоном, как он искренне надеялся, похожим на благодарный. А про себя подумал, что езда в полицейской машине – сомнительная почесть, по крайней мере, на его скромный вкус. И без которой он бы преспокойно обошелся. Но, главное, что Лола рядом. В так и не оттертой саже, с вороньим гнездом на голове, пережившая только что сильнейшее крушение своей профессиональной карьеры и, кажется, начавшая это осознавать. Но, главное – живая. А значит – всё можно исправить. Главное, что она рядом, прижимается к его плечу щекой, а руки сплетены.
А со всем остальным они справятся.
***
- Так, я набираю тебе ванну!
Фёдор не смог сдержать улыбку. Повторяется сценарий вчерашнего вечера. Но теперь он не даст себя одурачить. И пусть Лола даже не думает, что он хоть на миг выпустит ее из рук!
- Нет, это я набираю тебе ванну.
- Ты замерз. У тебя мокрые ноги! Ты хочешь простыть? Охрипнуть? Потерять голос?!
- Марш в ванну!
- Нет! – кажется, противостояние – самая естественная форма их существования. – Ты первый. Я не прощу себе, если ты заболеешь!
- Значит, мы пойдем в ванну вдвоем.
И, пока Лола осмысливала это предложение, он впихнул ее в ванную комнату.
Струя горячей воды ударила в ванну шумно, гулко, с брызгами во все стороны. И сразу комната стала наполняться паром, начало заволакивать дымкой большое зеркало.
Фёдор обернулся к Лоле. Она смотрела на него широко распахнутыми глазами. Да, сажу он всю так и не оттер с ее щеки и лба. Но не сажа же придавала ее лицу это выражение… паники? Отчаяния? Страха? Это накатывает отложенный стресс, вероятно. И все словно повторяется, как там, тогда, в Нью-Йорке.
И не самая сейчас подходящая ситуация, чтобы обнажаться друг перед другом. Это совсем не то, что нужно Лоле, но куда уже деваться? Ее попробуй переупрямь. И ванна уже на треть наполнена.
- Давай раздеваться. Не одетыми же в ванну лезть.
Она ничего не сказала. И даже не улыбнулась. И Фёдор молча стянул через голову футболку. За ней отправились на пол джинсы. На этом сеанс стриптиза он пока завершил и снова обернулся к Лоле. Она так и стояла, все с теми же широко распахнутыми глазами. Растрепанные волосы, кое-как запахнутый плащ, сажа на щеке и лбу и босые ноги.
- Тебя раздеть или ты сама?
Лола помотала головой. Надо полагать, это значит «сама». Она взялась за ворот плаща и замерла.
- Раздень меня, - прошептала тихо-тихо.
Как скажешь, дорогая.
К его футболке и джинсам присоединился пропахший дымом плащ. А под плащом оказалось платье, в котором она была в театре – вчера такое красивое и элегантное, а сейчас – измятое и порванное по боковому шву. Но Фёдор все равно безошибочно нашел замок на спине и расстегнул его. Платье без помех упало к ногам девушки.
Белье на ней было тоже очень красивое. Черное с синим. Атлас и кружево. Два крючка застежки на спине расстегнуты быстро и уверено.
А потом Лола отступила. И тихо сказала:
- Дальше я сама.
Ну сама – так сама. Изящный бюстгальтер лег сверху на платье. Лола под взглядом Фёдора вдруг прикрылась. А на щеках проступил густой румянец.
А ведь это они еще не все сняли с себя. Абсурдная эта идея с совместным принятием ванны, но… Фёдор заметил, что Лола мелко дрожит.
Девочка замерзла. Неизвестно, сколько времени она там проторчала на улице
