Безбашенная (СИ) - Рам Янка "Янка-Ra"

— Ой, я вся во внимании!

— На следующей недели у нас практика в морге.

— Мм… дальше.

— И посещение — обязательно. Но у нас есть барышня, которой срочно нужно ее продинамить. Практика только началась, и преподаватель не знает нас всех в лицо. Я могу взять тебя.

— Что там будет?

— Мы будем учиться вскрытию, работе со скальпелем.

— Я иду.

Макс смотрит мне за спину, его брови удивленно ползут вверх.

— Олег Андреевич тоже делает ставки?

— Ага… на меня! — ухмыляюсь я. — Извини, Макс. Сейчас я тебя покину.

— Мм… а по личным обстоятельствам или по профессиональным?

— Какой любопытный мальчик!

Приобнимаю его, целуя в уголок губ

— Пока.

— Ты не ответила!

— Я не ответила.

Сбегаю, садясь к Олегу на переднее.

— Привет!

В ответ тишина. Разглядываю его. Уставший, вымотанный. Смотрю на часы: первый час.

— Почему ты не спишь?

— Почему я не сплю, Жень? — сжимаются его челюсти.

Вот так, да?

Тачка срывается с места, чуть резче, чем обычно.

— Пристегнись.

Тяну ремень, вставляю его в замок. Его ремня там нет.

— Сам пристегнись.

Его лицо недовольно дергается. Расстегиваю куртку, в машине жарко. Из кармана начинают сыпаться деньги. Смятые тысячи и пятисотки летят под ноги. Да, б*ять…

Олег искоса поглядывает на то, как я пытаюсь втрамбовать их обратно.

— Это что?

— Это деньги.

— Я могу спросить откуда?

— Нет.

Уверенна, что он не оценит моего увлечения ставками, а в машине и так напряженка.

На повороте между его и моим направлением, он сворачивает в свою сторону.

— Стоп-стоп… подожди! Я хочу домой.

— А я хочу спать.

— Езжай, спи. Кто тебе не дает?

— Не беси меня.

Его ноздри агрессивно вздрагивают, и он весь заведенный. А почему? Причем здесь я? Почему я должна хавать это?

— Аронов, тормози. Сейчас же.

Я скидываю ремень.

Притормаживает у тротуара, но замок на моей двери остается заблокированным.

И он глубоко дышит, глядя в лобовое. Молча.

— Открой дверь.

— Зачем?

— Я хочу подышать.

— Открой окно.

— Окна мне недостаточно.

— Окей. Подыши.

Небрежно нажимает на блокиратор, и блокировка снимается.

Выхожу из машины, поднимаю руку и тут же торможу следующую за нами тачку. Олег не успевает среагировать, а может — не хочет. Сажусь внутрь, называю адрес.

— Две сотки.

— Поехали.

Оглядываюсь, он едет за мной до самого дома. Там я отпускаю своё такси, оказываясь с ним лицом к лицу. Я «слышу», как он молча орёт на меня и выговаривает за всё. Я читаю это все в его взгляде, и эмоциональных подачах окатывающих меня адреналином. Позволяю ему «проораться». Но сегодня внутри меня «его девочка» уже спит. А та, которая не спит, не готова ловить на поворотах взрослых мужчин.

— В какой момент Олег, я сказала тебе, что ты имеешь право на контроль? Напомни.

— Разве это не подразумевается?

— Чем?

— Отношениями.

— Они у нас свободные — это раз. Мы проводим время вместе только когда нам ОБОИМ этого хочется. И они у нас форматные — это два. Не надо выныривать и психовать на меня своей доминантностью. Если тебе это нужно найди себе нижнюю. На этом всё.

— Всё? — гневно прищуривается он.

— С тех пор, как ты уехал, разорвав отношения — да.

— Это месть?

— Нет. Это комфортный для меня формат. Теперь.

— А для меня?

— Я тебе комфорт не обещала. Я обещала тебе, что ты будешь принадлежать мне. И держу свои обещания. И я даю тебе право заботиться, когда ты остро нуждаешься в нём. Ты же нуждаешься?

— Да, — зло и сдавленно.

— Разве ты мне не благодарен за то, что я тебе это позволяю?

Глубокий терпеливый вдох. Его грудная клетка замирает.

— А если ты благодарен, скажи «спасибо». Ибо я не понимаю, что за демонстрация сейчас происходит.

— СПАСИБО, — его глаза не моргают.

— Пожалуйста. Езжай спать. Я тебе скину смс, когда дойду. Всё.

Глава 21 — Исследовать боль

Третий день у нас взаимный игнор. Нет по работе мы общаемся. Редко, прохладно и вежливо. Мне плевать на подвешенность, она меня никак не трогает. Но я вижу, как с каждым днём в нем всё меньше становится энергии. И он даже не выговаривает никому за косяки, просто устало закрывая глаза каждый раз, когда стоило бы.

Наверное, по отношению к нему это нечестно. Поэтому, я иду к нему, чтобы расставить точки над «i».

— Олег у себя?

— Он сказал никого не пускать, — мстительно прищуривается Татьяна. — Без всяких исключений. Очень занят!

— Он там не один?

— Я перед тобой… — проглатывает она пару оскорблений. — Отчитываться не собираюсь!!

Задолбала меня это сорока!

— Твоя ревность и ненависть ко мне не уместны, Таня. Вопрос ведь не во мне, а в тебе самой. Он не с тобой не потому что есть я. А потому что ты для него не подходишь, каким боком не повернись.

— Почему это? — агрессивно прищуривается.

— Ты занудная, плоская, блеклая, завистливая асексуальная сорока. Зачем ему такая, когда вокруг множество более привлекательных? А то, что ты считаешь своими достоинствами, он может взять с тебя как со своего подчиненого, не отягощаясь каким бы то ни было отношениями.

Просто заплатив тебе зарплату. Потрать свою энергию на самосовершенствование, а не на зависть к молодым и успешным. Зависть старит.

Таня в возмущении хлопает на меня глазами.

Злая я стала? Да. Это потому что зае*али ограничения и шлагбаумы. Мне тесно! Мне хочется стряхнуть с себя это всё. И Таню с ее перманентной ненавистью и завистью мне хочется стряхнуть с себя тоже. Какого хрена я должна терпеть ее отношение?

Набираю его на телефоне, не выходя из кабинета.

— Да.

— Я могу зайти на пять минут?

— По работе?

— Нет.

Пауза. И через секунд семь, когда я уже прикасаюсь к кнопке, чтобы скинуть вызов…

— Ну, зайди.

Прохожу мимо неё. По привычке замыкаю за собой дверь.

— Здравствуй.

— Здравствуй, Женя.

Он сидит на своем кожаном диване с сигаретой. Окно приоткрыто.

Абонент заблокирован. Ни одной эмоции.

Тушит сигарету в пепельнице, закрывая ее хрустальной резной крышкой.

— Не проглатывается?

— Не проглатывается, — с усилием сглатывает он.

— Наверное, рано мы зашли в эту воду повторно.

— Может быть.

— Мы расстаемся?

Губы превращаются в линию, взгляд рассеянно скользит мимо меня, словно меня здесь нет.

— Смелей, Аронов.

В его груди ломит, я точно это знаю, потому что ломит в моей.

Но я прошу тебя, Зверь мой, сделай так, как чувствуешь, не смотря на свой страх!

— Олег.

— Да.

— Окей, — киваю я. — Принято.

Снимаю через голову платье, оставаясь в чулках и трусиках.

Он растерянно смотрит, брови медленно съезжаются к переносице.

Подхожу ближе. Я хочу трахнуть его сейчас, когда ему так больно и невыносимо. Я хочу смешать это с физическим удовольствием. Мне кажется будет необычно и просветляюще…

И я, не отводя взгляда от его глаз, сажусь на него сверху.

— Что ты делаешь?

— Исследую боль.

Дергаю вниз его ширинку, обхватывая пальцами член. Мы уже неделю без секса и я знаю, что он очень голодный. Его тело реагирует. И моё. Мгновенно. Стоит только вдохнуть его запах на шее. Он смотрит на меня всё также растеряно.

— Жень… — шепчет он.

Не целуя его, как обычно, и не ласкаясь, я отодвигаю его членом в сторону перешеек своих трусиков. Давлю бедрами вниз и со стоном закрываю глаза. Впиваясь пальцами в волосы, я закидываю его голову на спинку дивана и прижимаясь губами к скуле двигаюсь.

Это очень больно. Очень-очень… В груди все рвется от его эмоций. И на моих глазах выступают слёзы. Это очень пронзительно!

Не касаясь меня, он вжимается пальцами в кожу дивана и закрывает глаза.