Сладкое искушение - Кора Рейли

Мои пальцы на ее шее разжались.

— Рисовать?

— Да, рисовать. Натюрморт, пейзажи, животных. Я не очень хорошо разбираюсь в человеческом теле, но пытаюсь это улучшить. Вот что было в огромном пакете. Мои холсты.

Я не обратил особого внимания на вещи Джулии. Возможно, мне следовало проявить элементарный интерес к жизни моей жены, прежде чем втягивать ее в эту неразбериху, которая была моей собственной.

— И пилатес помогает мне оставаться в форме, и так же это хорошо для моего психического здоровья, — она замолчала. — Ты смотришь на меня так, будто я несу чушь.

— Это не так, — сказал я. — Ты просто продолжаешь меня удивлять.

— В хорошем или плохом смысле?

— Хорошем.

Она пожала плечами.

— Это хорошо.

Так оно и было. Но хорошие вещи всегда имеют свою цену.

— Ты рисовала с тех пор, как переехала сюда?

— Нет, я была занята обустройством, а дети и Лулу держат меня в напряжении, — она задумчиво склонила голову набок. — И мне необходима комната, чтобы рисовать. Испарения нужно сдерживать.

— Рядом с моим кабинетом есть свободная комната. Из неё открывается прекрасный вид на сад и прямой выход на террасу.

Лицо Джулии просветлело. Она наклонилась и положила подбородок на скрещенные руки у меня на груди.

— Спасибо.

— Как обстоят дела между тобой и моими детьми?

Ее губы сжались, но я не был уверен почему.

— Что случилось?

— Ничего, — ответила она, хотя это было очевидно. — Мы с детьми все больше узнаем друг друга. Думаю, что смогу завоевать доверие Даниэле через Лулу, и сегодня Симона позволила мне держать ее без слез.

— Насчет собаки…

Джулия снова резко села.

— Я не хочу отдавать Лулу и не стану запирать ее в комнате. Это несправедливо по отношению к ней. И вообще, что у тебя с ней?

— Кроме того, что она не очень хорошо обучена?

— Вряд ли это ее вина. Неужели Гайя никогда не занималась с ней?

Я напрягся.

— Собака появилась в тяжелое время.

— Думаю, Лулу хороша для этой семьи, и она мне действительно нравится.

— Тогда оставь ее, но тренируй.

— А Элия останется моим телохранителем?

— Конечно, он хороший кандидат.

— Потому что он не интересуется женщинами.

Я прищурился, гадая, как именно она узнала об этом. Она не поняла выражения моего лица. Беспокойство исказило ее лицо.

— Ты ведь знал, верно?

— Конечно, именно поэтому ему позволено быть твоим телохранителем.

Джулия фыркнула.

— Доверие?

Я мрачно улыбнулся, потом смочил большой палец и прижал его к маленькому розовому бугорку, который дразнил меня с самого начала между этими пухлыми губами.

— Мы будем работать над этим. Но даже если я доверяю тебе, это не значит, что я буду доверять любому мужчине рядом с тобой.

Я погрузил большой палец между ее складок, собирая ее влагу, прежде чем снова провести им по клитору.

Джулия откинулась назад, упершись руками в мои бедра, давая мне лучший доступ и прекрасный вид. Ее улыбка стала дразнящей, когда мой член коснулся ее нижней части спины.

— Не такой уж он и старик, а?

Я закружил большим пальцем быстрее, наслаждаясь тем, как двигаются бедра Джулии, следуя за моим пальцем. Мне было чуть за тридцать, и я определенно не был стар, хотя и чувствовал это в последние несколько месяцев, особенно по сравнению с Джулией.

— Мне нужно многое восполнить.

Любопытство мелькнуло в ее взгляде, заставив меня пожалеть о своих словах.

— Отсоси мне, — приказал я, прежде чем она успела спросить. Она приподняла бровь, скривив губы в притворном негодовании. Черт, она была чертовски хороша.

— Сначала скажи мне, чем тебе нравится заниматься. Хобби.

— Кроме того, что есть твою киску?

Она покачала головой, открыв рот для бесспорно дерзкого ответа, но я схватил ее за бедра и развернул к себе. Она вскрикнула от удивления, ее горячее дыхание коснулось моего члена, а задница приподнялась передо мной. Я предупреждающе шлепнул ее по заднице, а потом укусил. Джулия дернулась с сдавленным придыханием.

— Я устанавливаю правила в этом доме, сладкая, особенно в этой постели.

По ее спине пробежала дрожь. Я начал массировать ее попку, наслаждаясь видом ее возбуждения.

Она схватила мой член и резко втянула его в свой рот, заставив со стоном меня дернуться. Так же неожиданно, как она взяла меня в рот, она отпустила меня.

— Скажи мне одну вещь, — мягко потребовала она, прежде чем снова глубоко взять меня в рот.

Я сильно сжал ее задницу в знак предупреждения.

— Отсоси у меня. Не разговаривай.

Я притянул ее половые губки к своему рту. Ее стон завибрировал на моих яйцах, прежде чем она засосала их в рот.

— Одна вещь.

Она просунула руку между нашими телами. Коснулась моей груди, затем ее пальцы дотронулись моего подбородка. Я отстранился посмотреть, как Джулия просовывает в себя два пальца. Я прямо и почти кончил. Ее язык выскочил наружу, слизывая мою предварительную сперму.

— Quid pro quo.[1]

Я усмехнулся, а затем резко выдохнул, когда ее зубы задели чувствительную нижнюю часть моего члена, а ее пальцы продолжали погружаться в ее киску.

— Раньше я играл в бильярд, — проворчал я. Я так отчаянно нуждался в ее губах, так отчаянно нуждался в ее пальцах, чтобы продолжать трахать эту сладкую киску, я бы рассказал ей все в тот момент.

Она торжествующе улыбнулась через плечо. Я бы этого не допустил. Я прижался ртом к ее киске, мой язык боролся с ее пальцами за доминирование. Она громко застонала, и это прекратилось, когда я снова прижал ее рот к своему члену, мои пальцы запутались в ее шелковистых волосах. Я рванул вверх, глубже, чем раньше. Она изо всех сил старалась принять меня, но не отступала. Ее пальцы вонзились в ее киску, а мой язык дразнил ее и ее складки, ее клитор, каждый восхитительный сантиметр, до которого я мог дотянуться. Она начала дергаться на мне, постанывая по всей длине члена. Я продолжал толкаться в ее рот. Я хотел продлить это, но с ее телом, распадающимся на мне, ее пальцами, преследующими ее оргазм, вкусом на моем языке, я не мог сдержаться. Я напрягся, мои пальцы на ее шее задергались, и мои толчки стали резкими, когда я кончил сильнее, чем когда-либо прежде. Ощущение ее горячего рта вокруг моего члена, когда она пыталась проглотить, было совершенством. Джулия опустилась на меня, ее пальцы ослабли, и я тоже лежал на матрасе, опустошенный, а сердце бешено колотилось в груди. Через мгновение Джулия отстранилась и закашлялась.

Блядь.