Моя большая маленькая тайна - Элина Бриз
— Мне! — перебивает мои протесты и демонстративно смотрит на свои часы, — потому что уже полчаса как я единственный полноправный хозяин этого клуба.
Я зависаю после этого заявления и молча хлопаю глазами. Этого не может быть! Или может? Это ведь хорошо? Или плохо? Черт возьми. Мой не выспавшийся мозг отказывается соображать, поэтому я принимаю решение все-таки поговорить с ним.
— Хорошо, давай поговорим, — соглашаюсь, наконец.
Мы вдвоем выходим из вип комнаты и по лестнице поднимаемся на второй этаж, заходим в просторный кабинет и я вспоминаю, что ничего так и не накинула на себя. Алекс будто слышит мои мысли, снимает свой пиджак и протягивает мне. Отмечаю про себя, что ткань очень приятная на ощупь и мне определенно точно нравится его парфюм.
Я сажусь напротив него и продолжаю молчать, глаза прячу, не могу пока выдержать его прямого взгляда.
— Рассказывай, — слышу твердый голос, — все, с самого начала.
И я рассказываю, сначала медленно, заикаясь и сбиваясь, но потом все более уверенно. Рассказываю все с самого начала, даже то, что произошло еще до рождения Дани.
— Марина, — начинает напряженно говорить после того, как я замолкаю, — я постоянно перечисляю огромные суммы на благотворительность, неужели ты думала, что я не помогу тебе или потребую от тебя что-то взамен?
— Я не знаю, Алекс, просто хочу, чтоб все это быстрее закончилось, я так устала, — говорю ему правду.
После этой фразы он меня больше ни о чем не спрашивает, берет телефон и начинает раздавать поручения своим подчиненным. Вскользь улавливаю, что речь идет про какой-то медицинский центр.
В итоге уже через три часа мы с сыном находимся в новом медицинском центре на консультации у какого-то профессора. У нас в срочном порядке берут все анализы и назначают дату операции в ближайшие три дня.
Я даже представить боюсь, сколько это все будет стоить, но Алекс сам руководил процессом, меня попросили только поставить подпись на бланке согласия на операцию.
— Марина, — обращается ко мне Алекс, — тебе в ближайшее время лучше не показываться дома, оставайся здесь с сыном, все необходимые вещи я привезу тебе сам. Если твой бывший нашел тебя на работе, то он, скорее всего, знает твой адрес.
— Да, — киваю ему, — я все понимаю. Спасибо.
За это время я совсем забыла про Егора. Наверно, зря. Скорее всего, он меня вычислил и теперь не успокоится.
— Вопрос с твоим старшим сыном я решу в ближайшее время, можешь не переживать. Если не получится забрать его к себе насовсем, то видеться вы будете так часто, как ты захочешь. Обещаю.
После этих слов внутри меня разливается теплая волна, и я понимаю, что этому мужчине можно доверить все, даже свою жизнь. Может быть, имеет смысл ответить ему взаимностью, он заслуживает любви. Жаль только, что своему сердцу я приказывать не могу.
***
Операция уже завтра. Сказать, что мне страшно, это ничего не сказать. Я начинаю осознавать, что я отдам крошечного трехмесячного ребенка на операцию, а сама в этот момент останусь где-то за дверями, и вынуждена буду просто ждать, не в силах никак повлиять на исход.
В этот момент я чувствую, что время для меня будто замирает на месте и тянется с беспощадной медлительностью. Теперь у меня есть возможность быть с ребенком постоянно, не расставаясь ни на секунду, ни днем, ни ночью. Стараюсь держать его на руках, как можно чаще, вдыхать сладкий запах, разговаривать и петь колыбельные.
Вечером к нам приходит Алекс, он постоянно пытается меня растормошить, разговорить и просто успокоить. Но все его попытки абсолютно не помогают мне расслабиться, только раздражают еще больше. Сейчас я способна думать только о сыне и исходе операции, ничего не хочу слышать и никого видеть.
— Алекс, — не выдерживаю его бодрого бормотания, — не сочтиза грубость, но я бы хотела сейчас побыть с сыном один на один. Пожалуйста.
Он застывает на месте и некоторое время смотрит на меня, не отрываясь. Вижу, что он явно не ожидал услышать от меня эти слова, в его глазах проскальзывает непонимании ситуации, хотя мне кажется, в данной ситуации все логично и просто.
— Пойми, — пытаюсь объяснить ему, — я долго была вынуждена много времени проводить на работе, и лишила себя этих незабываемых моментов общения со своим ребенком. За эту ночь я, конечно, ничего не наверстаю, но я очень переживаю сейчас и не могу больше ни о чем думать.
— Я понимаю, — прерывает поток моих бессвязных слов, — завтра мне тоже не стоит лезть к тебе со своей поддержкой?
— Алекс…, - выдыхаю отчаянно.
— Я, правда, все понимаю, Марин, — гладит мои плечи, — в любом случае я один из первых буду в курсе исхода операции, но и так знаю, что все пройдет на высшем уровне. Это самые лучшие врачи и самый лучший медицинский центр.
— Спасибо тебе за все, — искренне благодарю его со слезами на глазах, — ты даже не представляешь, насколько много для меня сделал.
— Я бы это сделал для любого другого человека, — пожимает плечами, — жаль, что ты не смогла со мной связаться раньше, тогда уже давно было бы все позади.
Алекс уходит, тихонько прикрыв за собой дверь, а я снова погружаюсь с головой в свои страхи и пучину отчаянья. За всю ночь мне не удается поспать ни секунды, я настолько на взводе, что хожу из угла в угол. Матвей видимо чувствует мое состояние и капризничает, я просто беру его на руки и начинаю ходить вместе с ним, легонько покачивая.
Вспоминаю, что я давно не видела Даню, уже целую неделю, от осознания еще и этого факта по моим щекам одна за другой стекают слезинки. Пытаюсь взять себя в руки, но у меня ничего не получается. В итоге, когда наступает утро, я чувствую себя измотанной и неживой. Постоянная тревога просто высасывает из меня все жизненные силы.
Когда в палату входит медсестра с каталкой, я замираю и чувствую, как мое тело начинает ощутимо потряхивать. Я инстинктивно прижимаю к себе сына еще сильнее и пячусь от нее назад, до тех пор, пока не врезаюсь в стену. Видимо, ее это нисколько не смущает или она привыкла уже к такой реакции, она уверено подходит ко мне и протягивает руки для того, чтобы я отдала ей сына. А я не могу. Не могу отдать. Он совсем крошка, ему только исполнилось три месяца, как он выдержит все это? Как перенесет наркоз?
Меня начинает трясти
