Моя горькая месть - Юлия Гауф
И когда успел?
Вряд ли отец по-отечески обнял Веру, и пообещал защищать и оберегать, как дочь. Очень сильно вряд ли.
— Боже, Влад, ты такой недогадливый. Все случилось ровно так, как я и говорила тебе, — Вера закатила глаза, и я нахмурился от ее поведения — оно непривычно. — Твой отец сказал, что мы не пара. Что хэппи энда, свадьбы, и «долго и счастливо» у нас не выйдет. Ты не изменишься, я не изменюсь, оба мы — уроды, и погубим друг друга. А заодно и Полину. Предложил собрать вещички, и укатить куда подальше, от тебя подальше, Влад. Благородно оставив дочь. Вырастить пообещал, как принцессу, дать ей даже больше, чем тебе. Думаю, Евгений Александрович и в тебе разочарован, милый. А Поля — чистый лист, и из нее не поздно слепить нормального человека. И знаешь, люби я своего ребенка меньше… или, наоборот, люби я Полину больше, я бы согласилась.
Люби больше, люби меньше… что за хрень?
— Надо было послать его, и не разговаривать без меня, — сказал излишне резко, грубо даже. — Вера, что опять происходит? Ты ведешь себя, как…
— Как кто? — поторопила она.
Снова взглянула с вызовом, а в глазах бурлит едкое разочарование.
Так вот в чем дело? Слить меня решила заранее, и заранее же разочаровалась во мне?
— Прогулка окончена, вечером налюбуемся, — сказал сквозь зубы, развернулся, и пошел домой.
А Вера за мной.
— Что, с отцом поговорить решил? Влад, он тебе не по зубам. Сам сказал мне, что многое тебе позволял, и эту лавочку пора прикрывать, — глухим голосом начала просвещать меня Вера в детали беседы, при которой я не присутствовал. Очень жаль, что не присутствовал. — Начнешь качать права, как подросток — получишь пинок под зад. Выберешь меня — тоже получишь пинок.
— Я — его наследник. Единственный сын, — напомнил Вере. — Не малолетка, милая, я давно наравне с ним работаю.
— Но один щелчок пальцами, и ты лишишься всего, — спокойно парировала она, и я не мог с ней не согласиться. — И съемных квартир, и машины, и денег. До копейки, Влад, а ты не знаешь, что это такое. И да, наследник ты единственный, но если Евгений Александрович захочет, то женится. И детей заведет. Тоже наследников, Влад, понимаешь?
Понимаю.
А еще понимаю, что отец за моей спиной угрожал моей женщине! Заморочил ее так, что Вера смотрит на меня, как на капризного сопляка. Будто она хоть что-то понимает в нашем мире, черт бы ее побрал!
— Ты хотела, чтобы я бросил к твоим ногам весь мир? — обхватил ее за плечи, когда мы остановились около дома. — Я понял, если понадобится — сделаю.
— Сделай так, как сам решишь. Мои правила, но решение — твое, Влад, — грустно сказала она. — Не стоит ради меня ничем жертвовать, если ты сам к этому не готов. Но я очень тебя прошу, донеси до своего отца, что дочь я ему не отдам. Да, вряд ли смогу обеспечить Поле ваши мажорские хобби, но нуждаться она не будет!
К дьяволу! Открыл дверь, и кивнул Вере, чтобы зашла внутрь.
— Разговор состоится при тебе.
— Я не хочу этого слышать…
— Я хочу. Я хочу, и ты пойдешь со мной. Ты должна мне доверять, Вера, сама сказала, что правила твои, а решения мои. И я решил, мы идем вместе!
Она спокойно кивнула. Ни тени паники на лице, пальцы не дрожат, щеки не горят. Вера спокойна, она будто знает, какой итог нас ждет.
И мне это чертовски не нравится.
Глава 21
Мы с Владом приехали домой. Вместе. Он, я и Полина.
Семья.
Покормив Полину, я уложила малышку спать. Пара часов, пока она не проснется, у меня есть.
Вернее, эта пара часов есть у нас.
— Как же я соскучился, — прошептал Влад, прижавшись сзади.
И все, как раньше: его знакомый, острый запах, который мне всегда нравилось вдыхать; его сильные руки, обнимающие порой до синяков; его глаза — в них я любила смотреть, когда кончаю. Чтобы разделил со мной наслаждение, чтобы видел, как мне хорошо…
— Я ох*еть, как сильно тебя хочу, маленькая моя, — продолжил шептать, сводя с ума.
И потянул в спальню.
Влад выбрал меня. И, наверное, он ошибся.
Как и всегда.
— Твоей девчонке я все объяснил…
— Вере, отец. Вере! Не девчонке! Прекрати вмешиваться. Черт, не помогай, но и не мешай нам!
Влад, как всегда, не Владеет эмоциями, а Евгений Александрович полностью спокоен. Он даже не удивлен, что мы пришли к нему вместе. Он будто бы ждал нас после прогулки, зная, что мы придем к нему.
Все просчитал… все ли?
— Я могу прекратить вмешиваться, — пожал мужчина плечами. — Ты — мой сын, но ты уже не ребенок. И волен поступать так, как решишь. Я не собираюсь больше уговаривать тебя прекратить эту вашу любовь, раз ты так упиваешься ею. Ради Бога, идите, и любитесь дальше. Стройте семью, или что вы там хотели, — на этих словах он хохотнул. — Раз ты такой самостоятельный, принимай решение, сын: ты либо остаешься с Верой, но с голой задницей — без работы, без денег, без перспектив, либо ты провожаешь свою неземную любовь куда-нибудь подальше, и берешься за ум.
Я прикрыла глаза, чтобы не выдать свои эмоции. Влад сказал, что готов бросить к моим ногам весь мир, как бы пошло это ни звучало, и сейчас ему придется решить. Я даже знаю, что он выберет. Знаю, и боюсь.
Но, Господи, за что его отец так сильно меня ненавидит?
— Что Вера сделала тебе, раз ты ее так ненавидишь? — Влад будто мысли мои прочитал. — Здесь выбор не стоит, денег мне не надо, как и твоего наследства. Хотя, я на него полное право имею, в последние годы побольше твоего работал! Но какого хера такое отношение к моей женщине? К матери моего ребенка, отец! Ты что, сам на нее запал?
Влад бросил на меня взгляд, полный подозрения, и вины. Да, эта фраза была не для моих ушей. Но и Евгений Александрович при этих словах взглянул на меня, словно говоря: «Я же говорил!»
Чертовы Гараи.
— Я не ненавижу твою Веру. В иной ситуации я бы даже пожалел ее, — произнес он, уже не глядя на меня. — Жизнь была дерьмовой, хотя она сама с удовольствием в этом дерьме барахталась. Пальцем не пошевелила, чтобы самой себе
