Ты полюбишь вновь (СИ) - Дарья Белова
Олег смотрит на него как на больного, который решил затеять опасную и безумную игру. Надо бы вмешаться в его планы, предупредить, что его идеи безумны. Но нет. Это просто не его дело.
— Буду должен, — продолжил Саша.
— Уау, сам Александр Ярский будет должен какому-то там Олегу Ольшанскому, — театрально закатил он глаза.
— Бл*ть, вот мне сейчас совсем не до шуток, — и протягивает ему руку, закрепить их устный договор, — но никаких ментов.
— Идет, но про долг я не забуду.
— И не надеюсь даже. Запись пришли мне, — закончил Саша и вышел из маленькой комнаты, где даже не было окон.
Он вышел из клуба и достал пачку сигарет. Пару дней Саша уже не курил, хотя руки так и тянулись к ней. Хотел опять бросить. Но, сука, как тут бросишь? Он вызвал такси и назвал адрес, по которому не раз ездил. Думал, что уже больше не поедет никогда.
Дом на Красной Пресне. Свет в окнах горел, значит, она дома и еще не спит. Подъездная дверь закрыта, и, как назло, никто не выходит. Саша с силой дергает на себя металлическую дверь. Не с первого раза, но она ему поддается, возможно, ломая какие-то там важные механизмы. К черту ее сейчас. Он мог бы сдвинуть гранитную плиту, если бы она стояла у него на пути.
Седьмой этаж, замечательный вид на проспект. Такой идеальный уголок она себе выбрала. Идеальна во всем. Была бы, если бы не ее гнилая натура.
Он звонит дважды, выжимая кнопку звонка до упора. Два щелчка, и дверь открылась. Но пороге Аля в шелковом белом халате, волосы все еще идеально уложены, на лице милая улыбка, можно даже сказать радостная. Она будто на самом деле рада его видеть. Глаза светятся, в них можно увидеть свое отражение.
— Саша? — Аля готова была обнять его, поцеловать жестко сомкнутые губы. Ее остановил его взгляд.
— Пройду?
— Конечно. Что-то будешь? Чай? Кофе? Есть виски, — подмигнула она ему, видит его стену, но маленькими шагами пытается перепрыгнуть через нее.
— Нет.
Саша прошел в гостиную даже не сняв обуви, оставляя позади себя грязные и мокрые следы. Он встал в центр комнаты к Але спиной и глубоко вдохнул.
— Я думал, наш последний разговор был в кафе. Ошибался.
— Ты не можешь ошибаться, Саша. — Ее голос ласковый. Именно такой должен быть у женщины, когда она разговаривает со своим мужчиной.
— Все ошибаются, Алевтина. Все… Ошибки — это нормально для живого человека, как оказалось. Только есть ошибки, которые можно простить, а есть те, что нельзя. Есть ошибки, за которые я пойду до конца, чтобы уничтожить того, кто их совершил.
Саша повернулся к ней лицом. Аля стояла, обхватив себя руками, жалкая попытка казаться обиженной.
— Зачем, Аля? Зачем ты это сделала?
— Сделала что?
— НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ! Я все знаю.
В ее глазах испуг, самый настоящий страх. Нет, не за свою жизнь, ее то он не тронет. Он уничтожит ее другим способом.
— Она. Во всем виновата она. Если бы она не появилась в твоей жизни, все было бы по-другому. Ты был бы со мной.
— Она появилась в моей жизни до тебя. — Тихо сказал Саша.
— Саша, она тебя предала. Ты такого не прощаешь! Как? Как ты мог к ней вернуться? Чем она лучше меня, а?
— Вернуться? Мне кажется, я и не уходил. Вот здесь, — Саша показывает на голову, — она всегда была. ВСЕГДА! И вот здесь, — настала очередь сердца, — Она тоже там была. Сама его ранила, но не ушла, не ушла отсюда.
— Что с ней? Сейчас.
Он зло засмеялся, холодно.
— Тебя это правда волнует? А думала ли ты о том, что такая большая доза может ее убить? Или ты хотела просто поиграть?
— Я хотела, чтобы она ушла с моей дороги. Чтобы ты вернулся ко мне.
— Аля… я думал, моя любовь безумна… Но ты…
— Саша… прошу… не могу я без тебя. Люблю. И все!
Саша подходит к ней ближе, очень близко. Только чтобы посмотреть в ее лживые глаза, из которых скатываются слезы. Они нисколько его не трогают. Раздражают, злят. Потому что это все притворство, игра, о которой он раньше даже не догадывался, не видел. Саша всегда был уверен, что ему достаточно взглянуть на человека и немного с ним пообщаться, чтобы понять его суть. Да, людям свойственно ошибаться. Александр Ярский не исключение. Он не увидел Алю. Не увидел реальную Алевтину.
— А теперь слушай меня. И на этот раз слушай внимательно. Ты сейчас собираешь свои вещи, покупаешь билет в любую точку мира, хоть в Либерию, мне пох*ру. Ты сваливаешь из страны и больше не возвращаешься. Никогда и ни при каких условиях. Чтобы духу твоего здесь не было.
— Что? Ты… с ума сошел?
— Сошла с ума ты, когда решила переступить черту. Ты думаешь, я не прощаю предательства? Оказывается прощаю. Ей прощаю. А тебя никогда не прощу. Потому что решила уничтожить ту, за которую я перегрызу глотки всем. Услышала меня? Перегрызу. Всем. Зубами.
Аля пыталась отойти от него. Хоть на жалкие сантиметры, только бы он не давил на нее своей аурой, которая сейчас подавляла ее, губила. У него правда ядовитая душа, сейчас она убивала своими парами.
Аля сделала вдох и, набравшись смелости, ответила ему. Она была крупной акулой, поедающая мелких, никому не нужных рыбок. Но не здесь, не с ним.
— Я никуда не поеду. Ты не заставишь. — Упрямо заявила она.
— Нет, Аля. Поедешь. Либо отправишься в тюрьму. Доказательства у меня есть. И если не хочешь потерять десять лет своей жизни, загнивая в самой ужасной, холодной тюрьме. Уж поверь мне, я постараюсь, чтобы тебя закинули как можно дальше. Я даю тебе шанс, единственный, закончить все. Но на моих условиях.
— Боже, Саша, — она в отчаянии, потому что прекрасно понимает: он действительно пойдет до конца. И все ради кого? Нее. Сейчас Аля ненавидит ее еще больше, — пожалуйста! Я все поняла. Ты меня больше не увидишь. Никогда.
— Ты. Перешла. Черту. Выбирай. У тебя сутки. — Он развернулся и собирался покинуть ее дом.
— Лучше бы она сдохла! — крикнула Аля.
Саша остановился. На мгновение. Рука застыла в воздухе, так и не схватившись за дверную ручку.
— Сутки, Аля.
Саша ушел.
Чтобы через несколько часов вернуться к Полине. Говорят, с кем встретишь Новый год, с тем его и проведешь. Полнейшая брехня. Но отчего-то сейчас Саше безумно хочется
