Тайный папа для двойняшек - Марина Владимирова-Бойко
И лишь, когда я дозвонилась доктору, понимаю, что все отменяется. Садик, съемки и даже наш совместный поход в магазин. Осталось лишь позвонить на телестудию, предупредить, что сегодня меня сегодня не будет. А мне даже страшно подумать, как я об этом скажу.
- У вас сегодня съемки, вы не забыли? – я не успеваю ничего сказать, как в телефонной трубке раздается грубый голос режиссера.
- Нет, не забыла. У меня дети заболели. Высокая температура, я не могу их оставить.
- Что? – его интонация резко меняется. Его без того грубый голос становится еще более дерзким. - Вы хоть представляете о чем сейчас говорите? – продолжает разговаривать на повышенных тонах, будто сейчас прорвет плотину и все что у него накипело, еще до нашего разговора, обрушится на меня, как мощное цунами. - Что вы сейчас просите? – Вы даже не понимаете! Семеро одного не ждут, - он резко отвечает, сбрасывает, а дальше слышатся короткие гудки.
После этого короткого разговора сердце еще долго колотится, как у воробья, которого подкарауливает тот самый Жорик. А у меня нет ничего дороже, чем мои дети.
Моя карьера так же стремительно закончилась, как собственно и началась. Он прав. Ради меня одной съемки останавливать не будут. Найти замену всегда проще, чем что-то перестраивать, искать другие выходы.
С таким темпом жизни привыкаешь ждать неприятностей оттуда, откуда не ждешь совершенно. Я запомнила этот урок еще давно, когда моя мама попала в больницу. Когда постучалась в собственную квартиру, понимая что у меня уже ничего нет.
Но лучше об этом не вспоминать. Давно отучаю себя жить прошлым. Сейчас главное, чтобы дети были здоровы, самое главное…
И лишь когда температура у моих очаровашек сбивается до тридцати семи я прихожу в себя. Могу свободно выдохнуть, подумать о чем-то другом, совершенно постороннем. К примеру, что можно приготовить на ужин и как вернуться в обычный ритм жизни. Это оказалось проще простого. Нужно лишь немного времени, терпения и сил.
* * *
- Ты уже не увольняешься? Все? Спектакль окончен? – высокая, крепкая с цветом волос, как у спелой сливы директор нашего магазина встречает меня на пороге, скрестив руки на груди. – Закончилась карьера актрисы, - продолжает говорить, а на ее обветренном лице появляется довольная ухмылка, будто она только этого и ждала, причем предположив, что события развернуться именно так, а не иначе.
- Закончилась, - сухо отвечаю.
- Я так и знала. Туда попадают только двумя путями, а ты со своими нравственными принципами не под один пункт не попадаешь. Талант - это конечно хорошо, но деньги и связи – лучше.
- Не всегда, - не знаю, кто меня дернул ввязаться с ней в спор. Но дело сделано, поздно о чем-либо сожалеть.
Сейчас начнет свою лекцию про «хорошую жизнь». Как все покупается и все продается. Да, ей уже скоро исполнится пятьдесят, она постоянно говорит про свой богатый жизненный опыт, а еще ей всегда кажется, она знает больше, чем все остальные.
- А дети? А дети как?
- Лучше уже. Сегодня первый день в садик пошли. Ангина. Перенесли в легкой форме.
- Ладно, - теперь ставит руки в боки. - Иди, переодевайся, работа ждет. Тут тебе не кино! Тут блокбастер покруче.
- Хорошо.
Несмотря на все обстоятельства, мне хочется ей сказать спасибо.
Иду в подсобку, надеваю форму, затем выхожу в зал. Все как обычно, будто и не было всего этого. Режиссер, роль, игра в кино. Та самая атмосфера, которую можешь прочувствовать изнутри. Когда все чувства перемешаны между собой: радость, счастье, восторг. Когда первый дубль продолжается, пока режиссер не скажет: «снято». Когда есть обеденное время, но не знаешь, когда оно наступит. Когда заходишь в гримерную и ощущаешь витающий запах пудры и сладких духов.
Остается погрузиться с головой в работу, затем на землю спустятся сумерки и черные стрелки часов покажут ровно пять часов. Я закончу смену и побегу за очаровашками в садик.
Выхожу на улицу, холодный воздух ударяет в лицо. Сегодня снова идет снег. Маленькие снежинки падают мне на ресницы и тают. Обычная зимняя, питерская погода: холодно и сыро. Поднимаю воротник пальто, натягиваю кожаные перчатки, дохожу до перекрестка и замечаю, как на встречу идет он. Кирилл.
Уверенная походка, широкие плечи расправлены, взгляд устремлен на меня.
И сердце встрепенулось, как птица, которая вот-вот взлетит к небесам. Нет, я не останавливаюсь, просто сбавляю темп. Ловлю воздух ртом, делаю вид, что ничего не случилось, хотя на самом деле очередная встреча с ним - кульбит моей души.
Останавливаюсь лишь тогда, когда он подходит ко мне совсем близко.
Теперь могу рассмотреть его мужественное лицо с близкого расстояния. Кирилл не изменился. Все такой же. Сильный, мужественный, только его глубокие, как бездонное небо глаза стали грустнее обычного. Как же я люблю… Люблю в них смотреть и эта мысль снова съедает мне душу. Разрывает на мелкие частицы изнутри и сейчас мне так хочется спросить: «Зачем ты мучаешь меня, Кир?». Уходя – уходи.
- Привет, - мягко произносит он. И эти бархатные нотки в его голосе, заставляют меня вздрогнуть, будто световая вспышка пронеслась над моей головой.
- Привет, - продолжают безотрывно смотреть на него. Не чувствуя холода, не замечая прохожих, не слушая шум машин, не ощущая основных инстинктов и тягостных мыслей, которые бьют маленькими молоточками в моей голове.
Как обычно скажет, что проходил мимо? Или наши дороги случайно переплелись? Не верю… Я уже ни во что не верю.
- Спешишь?
- Да, нужно детей из садика забрать.
- Я подвезу? – указывает на свое элитное авто, припаркованное рядом с магазином, где я работаю.
- Не нужно, тут недалеко, - легко отвечаю и мы продолжаем стоять друг напротив друга, смотреть в глаза, будто весь мир вращается только вокруг нас.
Глава 47
Сколько раз он уходил из моей жизни, а я кусала губы в кровь, продолжая ждать его. Как только рана начинает затягиваться, боль притупляться -
