Исай - Натализа Кофф
– Хрен им, а не личную беседу с тобой, – пробормотал муж.
Я отвернулась к окну. Кажется, дорога будет долгой.
* * *Глава 28
Погода была мерзкой. Феликс что-то проворчал вполголоса, по поводу луж и легких кроссовок на моих ногах. Но я не обращала внимания на подобные мелочи. Я переживала о том, как пройдет встреча с родителями.
К счастью, нас уже встречали люди Матвея. И после приземления тут же усадили в машину и привезли к трехэтажному, серому, безликому, но пугающему зданию с охраной по периметру и решетками на окнах.
Массивные ворота никто не торопился распахивать перед нами. А люди, вооруженные автоматами и одетые в бронежилеты, наводили на меня жуткий страх.
Я вцепилась в ладонь Феликса, интуитивно ища поддержки.
– Не передумала? – тихо спросил любимый, а я отрицательно затрясла головой.
Феликс кому-то позвонил, и, спустя десять минут, появился незнакомец в форме, провел нас через жуткий коридор с решетками на каждом шагу и распахнул перед нами массивную, металлическую дверь.
Комната угнетала серым цветом, и казалось, будто иголки липкого страха врезаются под кожу. Я крепко держала широкую и теплую ладонь Феликса в попытке согреться, потому что холод, пропитавший стены помещения, давил и угнетал.
– Ожидайте! – глухо произнес незнакомец и вышел, оставив нас с Феликсом вдвоем.
– Сень, послушай, – пробормотал муж, обнимая меня крепче и притягивая к себе. – Ты ведь знаешь, что я тебя люблю?
Я взглянула на Феликса. В глубине его глаз бушевали эмоции, настолько разные и противоречивые, что я невольно крепче сжала пальцы, комкая тонкий свитер мужа в кулаки.
Мне вдруг показалось, что мой Феликс боится потерять меня. Боится того, что в этой борьбе наших семей я встану на сторону родителей. Но я не успела ответить на немую просьбу любимого, не успела заверить мужа, что не стану выбирать. Более того, не откажусь от моего Исая. Никогда.
Стальная дверь с угрожающим скрежетом распахнулась, и в комнате появился мрачный человек в форме.
Следом вошла… женщина. Я с трудом узнала в ней свою мать. Без косметики, в измятой и темной одежде. С покрасневшими от слез глазами и суровыми морщинами на красивом лице.
Она вдруг показалась мне старухой. А ведь моя мама – видная и эффектная женщина, знающая цену своей красоте.
– Мама! – прошептала я.
Феликс не стал держать меня, опустил руки, будто освободил и предоставил право выбора.
– Десять минут! – отрывисто бросил жуткий человек, снял с матери наручники и замер у двери, глядя прямо перед собой.
Я шагнула ближе к маме. Феликс остался позади. Я сделала еще шаг вперед.
Мои руки дрожали, и я хотела обнять женщину, подарившую мне жизнь.
– Блядская подстилка! – прошипела вдруг мама, и в следующее мгновение я ощутила обжигающую боль на щеке от материнской ладони. – Вытащи меня отсюда! Немедленно!
Из моих глаз брызнули слезы, рука прижалась к пылающей щеке.
Я не могла поверить, что меня ударила мама. Ударила так, что в ушах зазвенело, и я пошатнулась, едва не потеряв равновесие.
Перед глазами вдруг оказалась широкая спина моего мужа. И я ничего больше не видела. Только черный цвет куртки моего любимого мужчины.
– Ты слышишь, паршивка?! – кричала мать, но я не видела ее лица. Зато слышала сквозь настойчивый звон в ушах. И мне оказалось этого достаточно. – Ты должна! Обязана! Подкупи адвоката! Следователя! Кого угодно! Я твоя мать, в конце концов!
– Да какая вы мать! – процедил мой Феликс, а я нашла в себе силы выглянуть из укрытия, надежного и непреодолимого, точно гранитная скала. – Вы о дочери вспоминаете, когда удобно! Девчонка еще в школе на улице оставалась ночевать, когда вы строили свой бизнес!
– А ты, я смотрю, подобрал, да? Шалава! – уже громче выкрикнула мать, а я задохнулась от возмущения и обиды. – Нужно было тебя еще три года назад отдать Ване! И не было бы с тобой проблем! И с хахалем твоим! А лучше – аборт сделать! Но бабка эта, ведьма старая, уперлась! Внуков она, видите ли, хотела! А мы с отцом на тебя столько сил потратили! И денег! Неблагодарная!
Я стерла рукой слезы с щеки. Слова уже не воспринимались так остро. Я просто смотрела на покрасневшее от гнева лицо женщины. Смотрела в ее глаза. И вспоминала свое детство.
С самого рождения меня воспитывала бабушка. Потом, когда пошла в школу, меня никто не встречал и не отводил на занятия, никто не делал со мной уроков, никто не интересовался, что мне нравится, какие книги я читаю, с кем дружу. Даже весь мой гардероб покупался матерью в таких магазинах, о существовании которых я и не догадывалась. Да и размер не всегда мне подходил. Казалось, будто я была частью интерьера в квартире Белокуровых. Забытой частью. А жила настоящей жизнью лишь в доме бабушки. Там я никогда не чувствовала себя лишней и ненужной.
И с Феликсом. С ним я забывала обо всем. Именно он был моей опорой и поддержкой едва ли не с первой встречи.
– Что ты молчишь, паскуда? – шипела мать.
Я видела, как Феликс дернулся. Я чувствовала, как терпение моего мужа стремительно тает. И все тело напрягается, готовясь встать на мою защиту.
– Спасибо, что открыла мне глаза, мама, – произнесла я едко, но голос дрожал. – Извини, что потратили на меня столько сил и денег.
Мать застыла, глядя на меня. Она перестала сыпать проклятия и оскорбления в мой адрес.
– Нам пора, Фелюш, – тверже произнесла я и потянула мужа за рукав.
Мать, осознав, что я не собираюсь слушать ее приказы, разразилась потоком брани и грязи. Ее слова летели в спину ядовитыми иглами, но я вдруг поняла, что они не ранят. Вернее, не так сильно, как раньше.
Когда мы оказались за стальной преградой, а женский голос
