Бесценная белая женщина - Кира Фарди
— Что это с ребенком? Вы чем ее обидели? — спросила Наташа, когда подошла к подруге.
— А, не обращай внимания. Она после ужина себя странно ведет. К тебе постоянно просилась, а я не пустила. Даша, — крикнула она дочери, — пойдем новый номер смотреть.
Демин, не спрашивая разрешения, схватил Наташин чемодан и сумку и двинулся к администратору. Наташа даже возразить ничего не успела, только засеменила следом, как послушная самочка. Она сдала ключи, получила новые, и вчетвером они направились в номер. Он располагался на третьем этаже. С одной стороны, здорово — можно не ждать лифт, а воспользоваться для подъема лестницей. А с другой — пропал чудесный вид на башню Халифа. Зато близко оказалась мечеть.
— Весело мне теперь! Муэдзин кричать прямо над ухом будет.
— Ничего, скоро привыкнешь, перестанешь замечать посторонние звуки, — засмеялась Марина. — Ладно, ставь вещи, и пойдем, прогуляемся. Данила, ты с нами? — обратилась она уже к Демину, который не зашел в номер, а терпеливо ждал в коридоре.
— Я не против. Все равно делать нечего, да и вам будет спокойнее, если рядом идет мужчина.
Наташа хмыкнула, но промолчала. Она, кажется, уже привыкла к постоянному присутствию бывшего врага, волка, который вдруг обернулся нежной овечкой.
20. Немного о пользе и вреде поцелуев
Пошли они в том же, направлении, что и днём. Через пустырь, вдоль шумной улицы, к станции метро, казалось, висевшей в воздухе и похожей на инопланетный корабль, сиявший призрачным голубым светом. Вокруг нее сгруппировались маленькие магазинчики и видные супермаркеты. Здесь, в глубинке, текла рядовая жизнь многонационального Дубая, далекая от роскоши, курортных отелей и футуристических построек.
По дороге катили автомобили среднего класса, туристические шаттлы, государственные кремовые такси с красным верхом и мотоциклы. На тротуаре сбоку краснела велодорожка, но велосипедистов в этот час было мало.
Люксовые Lamborghini или Ferrari в таких местах не водились. Марина рассказывала, что их стойбище находится в центре, у Мега-молла, где Наташа еще не побывала. Она даже читала, что шейхи или иностранные бизнесмены оставляют дорогие суперкары вдоль дорог. Им проще купить новую машину, чем вспомнить, где потеряли старую. Парадокс, но Дубай — это город брошенных роскошных автомобилей, которые покрываются толстым слоем пыли на парковках аэропорта и по обочинам дорог всего города.
Жара чуть-чуть уменьшилась. Скорее всего, это было иллюзорное ощущение: просто сорок градусов превратились в тридцать пять, однако европейскому человеку эти изменения приносили мало облегчения. Радовало только, что скрылось солнце, и его обжигающие лучи не касались обнаженной кожи. Зато воздух, горячей и влажной волной проникавший в легкие, заставлял дышать часто и поверхностно, делал липким тело, и уже через пять минут пот тоненькой струйкой бежал вдоль позвоночника и стекал в трусики.
Они шли парами: Марина и Демин впереди, а Даша с Наташей за ними. Девочка молчала, а если Наташа ее о чем-либо спрашивала, отвечала односложно и все норовила убежать вперёд, оставив новую знакомую одну. Наташа не возражала. Слишком много событий произошло за последние три дня. Ей хотелось, не торопясь, все обдумать, спланировать дальнейший отдых. Но Марина, которой не нравилось поведение дочери, возвращала ее обратно со словами:
— Даша, тете одной скучно. Расскажи, как мы ездили в Морокко или об особенностях Дубая. Ты же о нем много знаешь!
На самом деле, Наташа понимала, что забота Марины липовая. Одинокая женщина искала нового партнера для интимных встреч, поэтому она мечтала остаться с Деминым наедине, но случай никак не подворачивался. Выбирая из двух зол — опасность в виде привлекательной соперницы, идущей рядом, или относительная свобода, если она же будет скрыта за спиной — Марина предпочла вариант, при котором подруга оказывалась сзади. Наташа насквозь видела планы новой знакомой, ее намерение, чтобы два хвостика, плетущихся за беседующей парочкой, развлекали друг друга и не мешали ее наполеоновской стратегии по захвату красивого мужчины.
Наташа смотрела в спину Демину, и десятки мыслей роились у неё в голове.
Она вспоминала школьные годы, студенчество, первые месяцы в Москве, куда ее перетащила за собой подружка Ленка. Сначала Наташа отказалась от соблазнительного предложения подруги. Она не желала уезжать из родных мест, боялась оторваться от дома, мамы, девичьей комнатки. Иконостас с фотографиями Данила она выкинула сразу, как только оправилась от потрясения. С наслаждением брала каждую карточку и рвала ее на крохотные кусочки, чтобы не возникло спонтанного желания склеить, собрать заново любимое лицо. Следом за фото отправилась и географическая карта, маленькие сувениры, которые она приобретала, чтобы при случае порадовать Данилу. Эта же участь постигла и дневник. Ни страницы не осталось, все сожгла, уничтожила, чтобы выкинуть из своей жизни любое напоминание о нем.
Не поднялась рука только на фотографию девичьей волейбольной команды. Там, в ногах у девчонок, лежали в позе валета, подперев локтями головы, двое ребят из юношеской школьной сборной. Порывалась уничтожить и ее, но мама вовремя остановила, отобрала и спрятала так, что Наташа не нашла.
— Бедная моя! — утешала она плачущую дочку. — Как тебя угораздило так влюбиться! Эти девушки не виноваты. Остановись! Нельзя рвать их лица только потому, что ты ненавидишь Демина, или Демона, как его там вы зовете! Вот попадись мне только этот мелкий паразит! Я с ним разберусь!
— Мамочка, он совсем не мелкий, знаешь, каким здоровенным вымахал! — всхлипывала Наташа.
— Пусть живет, но подальше от меня.
— Ничего, дочурка, все проходит, и это пройдёт. Скоро сама с удивлением будешь вспоминать эти страдания.
Мама оказалась права. Время прекрасно выполняет свою задачу: стирать плохие воспоминания и постепенно делать то, что сначала казалось непереносимым и болезненным, далеким, неважным и даже смешным.
Так случилось и у Наташи. За ежедневными хлопотами и заботами отошла на второй план ненависть, но вот обида жила ещё долго. Именно из-за нее Наташа держалась в стороне от любых намеков на интимные отношения. Нет, попытки связать свою жизнь с мужчиной у нее были, и даже замуж однажды звали, только Наташа так и не решилась. Если честно, то она всегда смеялась над стремлением американцев вываливать душевные страдания на психологов. А те с
