Без правил - Маша Малиновская
Мой пыл, с которым я планировала встретить Бахурина, куда-то девается. Я сижу в ступоре, не ждала, конечно, что Демид приедет с праздничным настроением, но выглядит уж он совсем мрачно и напряжённо. Они теперь все трое напряжены. Сергей несколько раз кивает и успокаивающим жестом касается плеча Демида. Стас из улыбчивого парня, изображающего беззаботного малолетку, превращается в серьёзного молодого человека.
Всё это занимает буквально полминуты, за которые мы с Артёмовой успеваем тревожно переглянуться. Потом Стас шустро убегает на второй этаж, а Бахурин подходит к столу.
— Нам нужно ехать, — без приветствия обращается ко мне, берёт за запястье и бесцеремонно тянет за собой. Я же поддаюсь. Сама не знаю почему, но какое-то внутреннее чувство тормозит моё возмущение.
Тут же появляется Стас с моим плащом в руках и той сумкой, что привезла Лариса. Он передаёт сумку Бахурину, а плащ раскрывает, предлагая накинуть его. Быстро просовываю руки в рукава, продолжая внимательно следить за происходящим.
— Вы позволите мне вас сопроводить? — теперь Стас уже обращается к Ларисе. Снова в своей шутливой манере, но понятно, что это не предложение. Я напрягаюсь сильнее, понимая, что мы с Артёмовой будем не вместе.
— Лена, — Сергей поворачивается к жене, — ты тоже со Стасом. Без единого вопроса девушка кивает и выходит из комнаты.
Спешка, напряжение, но не суета. Будто эти люди всегда готовы вот так скоординироваться и быстро и слаженно сработать за пару минут или даже быстрее. И только мы с Артёмовой растерянно переглядываемся, едва рты не открыв.
— Мне жаль, Серый, — Бахурин поджимает с досадой губы.
— Прорвёмся, Дёма, — подмигивает ему брат. — Увози свою Снежную королеву. А мы разберёмся. Не впервой.
Демид кивает и, снова ухватив меня за руку, тащит за собой к выходу. Я едва успеваю шепнуть «до свидания», коротко кивнув семье Бахурина и Ларисе. Слова Сергея неожиданно производят странный эффект.
«Свою Снежную королеву».
Не ко времени и не к месту, но я вспоминаю, как Демид так называл меня в школе. Когда мы враждовали, то в негативном контексте, а потом так, что ноги подкашивались.
Мы почти выбегаем на улицу, холодный осенний ветер бьёт в лицо, распахивает полы плаща.
— Сядь и пристегнись, — командует резким голосом, открыв дверь чёрного внедорожника, припаркованного на подъездной аллее, а сам забрасывает мою сумку на заднее сиденье.
От всеобщего напряжения и спешки я чувствую растерянность, выполняя все его указания механически. Мне страшно. А от того, что Бахурин ничего не объясняет, ещё более. Даже природа и темнота на улице повышают накал.
Рядом слышен мотор другой машины — это Стас с Еленой и Ларисой выезжают за ворота. В этот же момент на водительское сиденье запрыгивает Демид, заводит машину и выруливает за ними за ворота. Только вот направление берёт противоположное.
Мы выезжаем на трассу. Хоть на улице и темно, чётко вижу, что мы и близко не в городе. Где-то в той стороне, куда Стас увёз Елену и мою подругу, виднеются огни небольшого посёлка, мы же несёмся в темноту. Лента дороги стелется под колёсами, убегая свотоотражающей разметкой по бокам от капота. По обеим сторонам трассы деревья.
В салоне темно, светятся лишь цифры и значки на приборной панели автомобиля. Но и их света хватает, чтобы увидеть, насколько напряжён и сосредоточен Демид.
Вжимаюсь в кресло, наблюдая, как сменяются цифры на спидометре. Растут, заставляя дышать глубже и чаще.
Я молчу. Ничего не спрашиваю, даже стараюсь не смотреть на Бахурина. Мне очень тревожно и страшно, но я и рта не открываю. Понимаю, что сейчас нельзя. Он взвинчен, и на мои вопросы я не только вряд ли получу ответы, но лишь обострю ситуацию.
Не знаю, как долго мы едем. Для меня каждая минута пропитана таким напряжением, что кажется бесконечной. Понятно одно: Демид увозит меня всё дальше и дальше от города. Но куда? Почему?
Бахурин несколько раз сворачивает, проезжает мимо небольшого посёлка и снова погружает нас в скорость и темноту.
— Сбавь, пожалуйста, скорость. Мне страшно, Демид, — не выдерживаю.
Он ничего не отвечает, но цифры на спидометре немного снижаются. Дышать становится чуть легче. И вот минут через тридцать он снова сворачивает, ведёт немного по просёлочной дороге, а потом подъезжает к деревянному забору, из-за которого выглядывает тёмная крыша небольшого домика.
Рядом ни одного огонька не видно. Если соседние домики и есть, то среди густых деревьев, окружающих этот, но сейчас их совсем не видно и они, судя по всему, пустуют.
— Сиди, — снова коротко распоряжается Демид и выходит.
В свете фар автомобиля я вижу, как Бахурин отмыкает ворота и раскрывает их шире, жмёт что-то, и во дворике загорается фонарь у крыльца. Он возвращается в машину, и мы въезжаем. Когда он снова выходит запереть ворота, я продолжаю сидеть в салоне, хотя понимаю, что скорее всего это на данный момент конец нашего пути.
Рассматриваю через стекло домик. Он совсем небольшой, деревянный. Очень похож на наш с Глебом загородный домик под Сочи, который мы недавно продали. Обычно такие посёлки начинаются в паре часов езды от черты города. Мы ехали меньше, конечно, но кто знает, как далеко от Москвы дом брата Бахурина.
Хотя я и ожидаю, что сейчас Демид вернётся к машине, но всё равно вздрагиваю, когда он открывает мою дверь и подаёт руку. Игнорирую предложенную помощь и выбираюсь самостоятельно, на что Бахурин никак не реагирует. Просто захлопывает дверь и забирает с заднего сиденья мою сумку.
Мотор автомобиля заглушен и вокруг стоит невероятная тишина. Точнее, не совсем тишина. Слышен ветер, по-осеннему шуршащий в листьях, ещё какие-то лесные звуки, биение собственного сердца едва ли не в ушах. Но звуков цивилизации нет, это одновременно и удивляет, и тревожит. Мы тоже молчим.
Следую за Бахуриным на крыльцо, наблюдаю, как он открывает ключом дверь и проходит внутрь. Жмёт несколько кнопок при входе, и внутри домика везде загорается свет.
