Девочка Беркута (СИ) - Лель Агата

– Ксюх, ты слышишь? Остановись, говорю!

– Н-нет! – она резко мотнула головой и схватилась за руль еще крепче. – Нет! Нет! Нет!!!

– Тормози, надо глянуть, что это там было.

– Я сказала НЕТ! – завизжала она, намеренно или случайно прибавляя скорость.

Я снова обернулся – два темных силуэта были уже едва различимы.

Что произошло? Почему она такая? Что это там было? Ну не люди же!

Люди…

В горле пересохло, стало нечем дышать. Я открыл на всю окно, получая по по лицу удары ледяного ветра.

Только что она сбила людей. Сразу двоих, а может, и больше…

– Остановись! Они лежат… там. Вдруг им можно помочь! – махнул рукой назад, взывая ее к благоразумию. – Да нажми ты на тормоз, твою мать!

Попытался перехватить руль, но она, оттолкнув меня с невиданной для ее хрупкого телосложения силой, завизжала просто оглушительно громко:

– Не лезь ко мне, понял?! Не трогай! Я не остановлюсь! Нужно уезжать отсюда! Чтобы они… чтобы никто… Не лезь, иначе я врежусь в первый попавшийся столб и убью нас обоих!

На невероятной скорости она свернула в сторону частного сектора, где находился наш дом и, едва не пробив бампером ворота, остановилась от них всего в несколько сантиметрах.

Ее трясло так сильно, словно сквозь нее пропускали разряды высоковольтного тока. Она не плакала, просто сидела и тряслась, глядя перед собой в одну точку.

Только сейчас до меня окончательно дошло, что она натворила. Мы натворили. Ведь это я позволил ей сесть за руль нетрезвой.

– Зачем ты уехала? Вдруг им можно было как-то помочь?

– Помочь чем, Ром?! – заорала она, обернувшись. – Я переехала их словно валяющееся поперек дороги бревно! Ты действительно веришь, что в этом случае можно выжить?

– Нельзя скрываться с места преступления! Нельзя, понимаешь?

– Да пошел ты!!! – она открыла дверь и, не застегивая пуховик, вышла на улицу. Я выбрался следом за ней.

Мороз стоял дикий, но холода мы совсем не ощущали. Я так точно.

– Как так произошло? Ты что, не видела их?

– Ничего я не видела! Они появились словно из ниоткуда! Просто вышли из пустоты!

– А может, ты просто плохо смотрела?

– Обвиняешь меня?! – снова заорала она. – Думаешь, я это намеренно?!

– Успокойся, – я протянул руки, чтобы привести ее в чувства, но она с силой ударила меня по ладоням.

– Сам успокойся!

Видимо, ее крики разбудили кого-то из родителей – в гостиной загорелся свет.

– Послушай, нам нужно вернуться, – щурясь от падающего колкого снега, шепотом сказал я. – Вдруг все-таки еще есть шанс…

– А вдруг нет, а мы там засветимся? Вдруг нет?! У тебя богатые родители и тебя точно отмажут, а вот меня посадят, потому что за рулем была я. Меня посадят… – хрипло повторила она и перевела на меня огромные, словно чайные блюдца, глаза. – Меня посадят, Ром.

– Ну подожди. Мы же еще не знаем как они… там.

– Я знаю, – шумно всхлипнула, губы скривились в преддверии слез. – Ты же в курсе, что я из многодетной семьи, у нас одна мама и у нее инвалидность… Она умрет, если узнает, что тут со мной такое произошло. Умрет, понимаешь? У нее сердце слабое. А у меня два маленьких брата и сестра… Я в медицинский поступить хотела, замуж… Ром. Ромочка! – она вцепилась в мою куртку и рухнула прямо в сугроб на колени. – Умоляю тебя, не рассказывай никому, умоляю! Пожалуйста, не рассказывай! Я что угодно для тебя сделаю! Не говори!

Я обернулся на дом – скрипя снегом с нам шел отец, обутый в высокие дачные валенки.

– Ксюш, встань… – я попытался отцепить от себя ее руки, но она схватилась так, что не оторвать.

– Пообещай, что не скажешь никому. Поклянись!

– Ксюх…

– Поклянись!!!

– Обещаю. Клянусь, да. Не скажу. А теперь встань уже!

– Что у вас тут происходит, молодежь? – к нам подошел отец и с удивлением посмотрел на зареванную Ксюху вцепившуюся в мои штанины. Нахмурился. Перевел взгляд на внушительную вмятину на бампере, потом на меня. – Ром? Объяснишь?

– Да отцепись ты! – я грубо стряхнул с себя девушку и кивнул в сторону, обращаясь к отцу. – Пошли отойдем.

Я не был по-рыцарски благородным, не был тем, кто никогда не нарушает свое слово, да и Ксюху я даже не любил – мне просто нравилось с ней спать. Но я не выдал ее.

Взял вину на себя? Громкие слова. Я просто рассказал все как было, все, что запомнил, просто упустив деталь, что за рулем сидел не я.

Отец выслушал меня не перебивая, потом открутил номера и загнал машину в гараж. Все еще не отошедшую Ксюху завел в дом на попечение матери, а сам взял старый Патриот, который использовал для редких вылазок на рыбалку, и уехал.

Вернулся он к утру. Сказал, что тела уже забрали. Это была супружеская пара и возвращались они с новогоднего корпоратива. Оба работали инженерами на местном заводе. У них осталась восьмилетняя дочь.

Маме тогда стало плохо и ей пришлось даже вызвать "скорую помощь". Отец помрачнел так, словно разом постарел на десять лет. Ксюха больше не плакала, лишь, раскачиваясь, словно умалишенная, затравленно смотрела перед собой, такая же серая, как рассвет в тот день.

Позже отец увел ее на кухню и их не было очень долго, а потом она вышла. Надела свою куртку и, шепнув "прости" – ушла. Навсегда. Больше я ее никогда не видел. Только слышал спустя время, что она уехала обратно в свой родной город и купила там квартиру.

Девочка из бедной многодетной семьи трехкомнатную квартиру…

То, что отец заплатил ей за молчание, я узнал только спустя годы.

За молчание о преступлении, которое совершила она.

_

Наши дни

Рита

– Получается, твой отец так и не узнал, что это сделал не ты?

– Нет, – махнул головой он, и словно сам постарел от страшных воспоминаний. – Он заплатил ей, чтобы ОНА не сдала меня.

– И она так просто взяла эти деньги?

– Как видишь.

Мой мир перевернулся. Снова. И я снова не знала, что со всем этим делать.

Голова шла кругом: он не виноват, но… виноват. Виноват просто в том, что пустил пьяную девочку за руль. Но ему было девятнадцать, чуть старше, чем я сейчас, а если бы подобное случилось со мной? Как поступила бы я?

– Марина знает о том, что было да? И Кристина тоже?

Он кивнул.

– Я не мог носить все в себе, мне нужно было с кем-то поделиться.

И осуждать его за это я не могла.

– Отец сразу разыскал твою тетку и нашел способ передать ей деньги, – продолжил он сбивать меня с ног сокрушающей правдой. – Сумма была приличной, там хватило бы и на достойные похороны и на несколько лет безбедного существования тебя и твоей тети. Тогда он не знал, что она сдаст тебя в приют.

– Я не слышала ни о каких деньгах, – процедила я, все еще не отойдя от свалившейся на голову жестокой истины. – На могиле родителей до сих пор даже памятника нормального нет.

– Значит, она присвоила их себе.

Что было на нее так похоже…

– Потом, когда я узнал, что ты в детском доме, то сам переводил деньги на твой счет. Ежемесячно, сколько мог, несколько лет подряд.

– Счетом распоряжалась тетка… Она же потом продала обманным путем нашу квартиру, – глухо проложила я, гипнотизируя носы абсолютно не подходящих к старым джинсам сапог. – Обложила по полной. А я дура, еще сочувствовала ей, когда ее сынок снаркоманился. Вынес из дома все подчистую. Еще думала – откуда у них столько добра? Вырученных денег от квартиры настолько бы не хватило.

– Кстати, о квартире. Вот, – Роман вложил в мою ладонь ключ.

Я опустила взгляд на ничего не значащую для меня латунную закорючку.

– От чего он?

– От вашей квартиры. Мне повезло – прежние хозяева ее как раз продавали. Я ее купил.

Я вздрогнула, осознав, что именно держу в руках.

– Ром…

– Она твоя. Твоя по праву. И это меньшее, что я могу для тебя сделать.

Он поднялся и, засунув ладони в карманы брюк, посмотрел на меня до боли знакомым взглядом. Взглядом Беркута, который целовал меня по ночам, который бросил к моим ногам весь мир, пусть и гонимый чувством сокрушающей вины…