Не бойся, тебе понравится (СИ) - Лель Агата

А теперь, когда я осознала, кто он для меня, вернее, кем бы мог стать, я чувствую себя слабой и позорно уязвимой. Особенно понимая, что всё. Точно всё, конец иллюзиям! Ребёнок - это чертовски серьёзно, и как бы не повернулась жизнь, Эмиль всегда будет связан и с ним, и с его матерью. Ребёнок - это незыблемая твердыня, это продолжение рода. Его кровь и кровь Мии смешается в маленьком человечке, который совсем скоро увидит этот свет...

- Лея, - Эмиль берёт меня за предплечье и поворачивает на себя. - Ты плачешь, что ли?

- Отвали, - выдёргиваю руку и наклоняюсь, уделяя слишком много внимания шнуркам. - Тушь в глаз попала.

Он цепляется за мои плечи и заставляет снова принять вертикальное положение. И смотрит, пристально, в упор.

- Ты ненакрашена.

- Просто отвали, много ты понимаешь.

- У тебя красивые волосы, не прячь, - тянет вниз мою резинку, наблюдая, как непросушенные пряди рассыпаются по плечам.

Я вижу в его взгляде что-то такое, чему не могу дать определение. Но чувствую, что парень, занятый другой девушкой, смотретьвоттакне имеет права. А может, я снова выдаю желаемое за действительное.

- Мне так удобнее, - выдёргиваю из его рук резинку и снова завязываю кривой хвост.

Скрипя нападавшим за ночь снегом бреду к воротам, привычно воюю с замком и уже привычно передаю участь открыть калитку в его руки.

Знала бы мама, кого я привожу в дом... Она переживала, что я начну таскать сюда мальчиков и творить за её спиной непотребства. Смешно, для этого "мальчика" я словно игрушка-антистресс. Не женщина. Я вчера почти голая лежала, а он даже пальцем...

Впрочем, плевать мне и на него и на его пальцы.

Путь до заснеженной машины занимает какие-то секунды. Пока Эмиль со сосредоточенным лицом сгребает скребком со стёкол наледь, я сижу одна в промёрзшем салоне и хвалю себя за выдержку. А я неплохо справляюсь для той, кто страдает от неразделённой любви. Совсем неплохо.

Запустив внутрь облако морозного воздуха, Ветров опускается на водительское кресло и согревает дыханием замёрзшие руки.

- Несмотря на то, что рядом море, здесь очень холодная зима, - кивает на мою обувь, - это - не вариант.

- Спасибо за заботу, мне не холодно, - прячу ноги под сиденье, руки в рукава парки, а нос в воротник.

Он прав - мои ботинки никуда не годятся, как и куртка. Я совсем не подготовилась к зиме. Но спрятаться я хочу вовсе не поэтому. Я просто хочу, чтобы мы доехали, наконец, до универа, разошлись по разным корпусам и больше никогда в жизни не пересекались. Нигде и никогда!

- Ты действительно не понимаешь, почему я приехал к тебе вчера? - заводит мотор и смотрит на меня. А я слушаю мерное тарахтение и хочу выколоть себе глаза, лишь бы только не поддаться соблазну и не посмотреть на него в ответ.

- Нет, не понимаю. Но впредь попрошу надираться у какого-нибудь другого дома, - упорно смотрю перед собой. - Боюсь, мой парень может понять превратно наше общение, не хочу его расстраивать.

Как мелочно и глупо...

- Какой парень? Вон тот? - Эмиль кивает куда-то влево, и я перевожу взгляд следом: чуть поодаль стоит красная "Чероки". Гар! Я совсем забыла, что мы договорились о том, что он заедет утром!

Только собираюсь выбраться из салона, как "Чероки" даёт по глазам и, разбрызгивая грязный снег, срывается с места.

Вот дерьмо.

Что он теперь подумает? Мы с Ветровым вместе выходим утром из дома, нафантазировать можно всё, что угодно. Хотя какие уж тут варианты, сценарий всего один.

Бедный Гар, он не заслужил такого удара. Ведь если я ему действительно нравлюсь - а я ему нравлюсь - ему наверняка неприятно. Мне не хочется его ранить, хотя в душе я прекрасно понимаю, что рано или поздно всё равно придётся. Ну не буду я с ним! Можно тянуть неизбежное сколько угодно - итог будет один. Но по крайней мере я расставила бы точки не таким отвратительным образом.

Ещё один человек с испоганненным настроением сегодняшним утром. Не просто дерьмо - круговорот дерьма в природе.

Я честно не смотрю на него всю дорогу, честно стараюсь вообще о нём не думать. Представляю, что это водитель маршрутки, всего лишь проходящий человек в моей жизни. Скоро я выйду на своей остановке, а он поедет дальше.

Всё с самого начала было нелепо. Недодружба, недовойна...

- Если этот придурок будет тебя обижать - только скажи.

- "Сильнее чем ты - это вряд ли".

Господи, я что, произнесла это вслух? Оборачиваюсь на того, с кем мне не по пути и ловлю его вгрызающийся в подкорку взгляд.

Всё-таки вслух...

- Лея, - вздыхает и переводит глаза на дорогу. - Знаю, оправдание гнилое, но я вчера немного перебрал. Наверное, надо было тебе послать меня куда подальше.

- Определённо, - бурчу.

Сейчас он совсем не такой, каким был вчера. Да, он был под градусом, но он был более настоящим, не таким безразличным сухарём. Он был живым. А теперь снова нацепил эту свою маску.

Всегда, всю свою жизнь я избегала таких, как он: слишком красивых, слишком уверенных в себе, он весь - слишком. У таких, как он, баловней судьбы, неограниченные полномочия на мудачество. Творят, что хотят и всё равно их за что-то любят. Вот и я влипла, дура, а как выбраться - не знаю.

- Я не хотел как-то тебя обидеть, правда.

- Да ты не обидел меня! - взрываюсь. - С чего ты вообще взял, что мне есть хоть какое-то дело до тебя, до твоей подружки, до твоего ребёнка? Мне всё равно, понятно? Без-раз-лич-но! Я просто хочу, чтобы ты прекратил ошиваться возле меня и моего дома. У меня есть парень, мне с ним классно, пожалуйста, свали уже нахрен из моей жизни! Каким грёбаным сквозняком тебя вообще в неё занесло, - последние слова буквально выплёваваю вместе со стремительно подбирающимися слезами.

Выскакиваю из его тачки возле универа даже не дождавшись, когда он заглушит мотор. Несусь, расталкивая плечами студентов, не обращая внимания на недовольные оклики и возмущённые взгляды. Выхватываю краем глаза жёлтую толстовку Гарика, его обиженно-осуждающий взгляд, но решаю, что с этим всем разбирусь потом. Я хочу просто побыть одна!

Просто! Побыть! Одна!

Забегаю в туалет и, перевернув табличку "Уборка" закрываю за собой дверь на хлипкий шпингалет. Включаю холодную воду и пригоршнями брызгаю в лицо, игнорируя противно затекающие в рукава струи.

Господи, как же я его ненавижу. Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

Это просто невыносимо. Я даже не думала, что будет невыносимонастолько...

В запертой за спиной кабинке слышатся характерные звуки, которые издаёт человек, когда опустошает желудок. Кого-то тошнит, кому-то явно хуже, чем мне сейчас. Мои страдания - надуманы, это чистой воды блажь. Любовь - это глубокое чувство, которое не рождается ни с того ни с сего, должно пройти время, чтобы оно пустило в тебе корни. Мы же знакомы всего ничего, нас практически ничего не связывает, мы - чужие... Но почему же тогда так нестерпимо больно?

Щёлкает замок и, вытирая губы тыльной стороной ладони, из кабинки выползает бледная Аделина.

- А, это ты тут ревёшь... - бросает неожиданно безразлично и становится у соседней раковины. Полощет прямо из-под крана рот, потом пьёт. Переведя на меня опухшие глаза, давит вымученную улыбку: - Вот такие вот дела, Лея.

- Боже... - меня неожиданно осеняет. Словно обухом по голове это озарание: - Ад, ты чего, беременная, что ли?!

- Как видишь, - набирает пригоршню воды и, снова прополоскав рот, сплёвывает.

- Офигеть... Просто офигеть! Ну, поздравляю, что ли... да? Я даже не знала, что у тебя парень есть.

- Потому что нет у меня никакого парня.

- Нет? А... - глупо пялюсь на своё отражение, не зная, что следует говорить в таких случаях.

Почему я не замечала раньше, как она изменилась? Что её часто тошнит, что она почти перестала ходить в столовую, много прогуливает и молчит. Да, мы знакомы совсем недолго, но в конце сентября она была такой жизнерадостной, цветущей, болтала без умолку. А сейчас превратилась в тень. А я даже не увидела! Не поддержала её! Может, ей была нужна моя рука помощи! Я так погрязла в мыслях о Ветрове, что совсем перестала смотреть по сторонам. Не заметить такое...