Лола Карлайл покажет всё (ЛП) - Гибсон Рэйчел

Макс снял с себя всю одежду и стоял абсолютно голый. Свет снаружи прокрался в комнату сквозь тени, закрывающие окно. Испещрил полосами пол и осветил край шкафа. Макс переступил через кучку одежды и потянулся к потертому медальону Святого Христофора, свисающему с одного из углов зеркала. Он поднял руки и повесил золотой медальон на шею. Тот принадлежал его отцу, и прохладный металл так привычно расположился у него на груди.

Свежие простыни коснулись его кожи, когда он скользнул между ними, и он задумался, хорошо ли спится Лоле там, где она находится. Последний раз, когда он видел девушку, она выглядела побледневшей и опустошенной, и Макс предположил, что ее оставили в больнице, чтобы понаблюдать за ней.

Он подумывал позвонить на Ки-Уэст, чтобы узнать о ее состоянии. Потом передумал. Гораздо лучше порвать сразу и полностью. Держаться подальше от ее жизни. Не потому что ему так приказал генерал Винтер, а потому что ответственность за Лолу и ее собаку тяготила его, душила, в то время как он жаждал воздуха. Но что-то крылось в теплоте ее глаз. Во взгляде на него. В том, как она делилась своей жизнью и телом. Что-то, от чего в груди становилось тесно. А то местечко глубоко в душе, о существовании которого он не знал наверняка, напомнило о себе. Какое-то безумие заставило его послать к черту все трезвые расчеты и заняться с ней любовью, игнорируя опасность этого дикого опрометчивого шага. Что-то уничтожило разумные причины и осторожность, и заставляло его опять жаждать всего этого.

Он спас ее от утопления и наркокурьеров. Сам же он не был так удачлив. Макс не смог спасти себя от нее.

Определенно, для них обоих будет лучше, если он будет держаться подальше от Лолы. Ей не место в его жизни, а ему, конечно, не место в ее.

Одной из положительных сторон исчезновения Лолы стала вся вызванная этим исчезновением пресса. В тот же день, когда в новостях сообщили о ее пропаже, распродали и теперь ждали допоставки линии корсажей от Лолы и шелковых ночных рубашек с вытесненными розами и подходящими к ним трусиками-тонг. За четыре дня продажи каталога превысили прогнозы на шестьдесят три процента.

Бизнес процветал. Жизнь удалась, и даже «Энквайер» сделал паузу и перестал называть ее тяжеловесом. Теперь заголовок гласил: «Пышногрудая Лола Наконец-то Найдена». Она предпочла стать «пышногрудой», а не «тяжеловесом» или «Большой Лолой», хоть на день.

«Энквайер» сочинил историю о ее воображаемом тайном бегстве с незнакомым мужчиной, которого она встретила в казино «Кристал Палас». Другой таблоид рассуждал о том, что девушка скрывается из-за неудачной пластической операции, но самой любимой у Лолы стала статья, где говорилось, что она похищена пришельцами и находится в крохотном глухом городке на северо-западе.

Все спекуляции давали ей больше статей в прессе, чем она могла бы купить, и им уже пришлось увеличить производство Cleavage Clicker, чтобы удовлетворить спрос.

Помещения компании Lola Wear, Inc. занимали пространство более чем в десять тысяч футов в одном из пяти старых отремонтированных табачных складов в центре Дюрема[140]. Некогда разрушающийся район преобразовали в высококлассную эклектичную смесь предприятий розничной торговли, офисов и апартаментов. Лола решила арендовать здесь помещения не только потому, что это место соответствовало ее потребностям, но и потому, что это часть ее истории. Она чувствовала связь с этими местами. Множество ее родственников работало на том же самом складе, производя «Честерфилд» до сокращения штатов в конце семидесятых. Иногда, в особо сырые дни, Лоле почти удавалось ощутить сладкий аромат табачных листьев.

Стремясь вернуться к своей жизни, она возвратилась в свой дом и приступила к работе в пятницу после того, как ее вытащили из Атлантики. Но в два пополудни она уже не была так уверена, что нужно было приходить. Лоле потребовалось все утро и часть дня, чтобы войти в курс всего произошедшего с прошлой субботы. И сейчас она так устала, что хотела просто свернуться в клубочек и подремать.

Вместо этого она закрыла дверь в свой кабинет, давая понять, что хочет некоторое время побыть одна. Каждые несколько минут кто-то просовывал в дверь голову с неубедительным оправданием или вопросом. Она понимала, что сотрудники просто убеждали себя, что Лола действительно жива и вернулась к работе. Мило, но немного тяготило.

Она планировала запустить новую линию бесшовных трусиков и бюстгальтеров без косточек этой весной, и у нее лежали эскизы рекламных стендов для весенней выставки в «Мэдисон Сквер Гарден», которые тоже нужно просмотреть. Линия нижнего белья из микрофибры, созданная их ведущим дизайнером, Джиной, имела огромный рыночный потенциал. Высокотехнологичная ткань дышала, облегала тело и имела только один недостаток. Лифчики могли поддерживать грудь только до чашки C, хотя компания, владевшая патентом на материал, утверждала, что материал сможет поддерживать и грудь размера D. Лола лично проверила достоверность претензии и была совсем не удовлетворена. Придется добавить косточки во все бесшовные лифчики дальше чашки C.

Девушка сидела за столом в состаренном кожаном кресле, скинув красные лодочки от Маноло Бланик. Она запустила пальцы ног в густой ворсистый ковер и изучила эскизы. Но чем больше Лола смотрела на них, тем сильнее ощущала, что что-то не так. Что-то неуловимое, на что она не могла четко указать.

Перед глазами все расплывалось, и Лола потерла виски. Она страдала от головной боли, утром начались месячные и спазмы. Возможно, проблема в этом. Какой бы ни была причина, так странно вновь оказаться в своем офисе, как будто ее реальная жизнь была на «Доре Мэй», а ее жизнь здесь – не настоящая. Хотя факты говорили об обратном. Вот ее жизнь. Вот реальность. Плавание на борту выведенной из строя яхты, выживание в шторм и побег в катере наркокурьеров – это не ее жизнь. Пугающая путаница в чувствах, которые Лола испытывала к Максу, страшное ощущение того, что без него она могла не выжить, всё еще оставались здесь, на периферии ее сознания, как вспышка света, которую она толком не могла уловить, или обрывок разговора, который она не смогла четко расслышать.

Все же несколько раз она просыпалась и задавалась вопросом, не приснилось ли ей время, проведенное с Максом.

В его отсутствие, не осталось ничего, дающего понять, что время, которое она провела с ним, было реальным. Только все еще обвитая вокруг ее лодыжки ветка гваякового дерева. Фиолетовые цветы опали, осталось только несколько листьев, напоминающих о том дне, когда он надел ее Лоле на ногу.

Большую часть времени девушка чувствовала себя сбитой с толку и находящейся в подвешенном состоянии. Ожидающей. Ожидающей известий от него, и каждый раз, когда звонил телефон, и это оказывался не Макс, ее охватывала подавленность и разочарование.

Лола оглядела свой офис: все здесь она выбрала сама. Все, от лавандово-синих полосатых портьер до первоцветов, посаженных в миниатюрные заварочные чайнички, стоящие точно по углам на побеленном буфете и в углу стола в стиле Людовика XIII.

Она выбрала потолочный вентилятор, мягко гоняющий воздух по комнате и стулья в стиле королевы Анны с кремовой обивкой. Цвета и текстуры смешивались и работали, чтобы создать нежное женственное пространство. Все точно так, как она оставила, и все же все совсем по-другому.

Ее ноги покрылись хорошим золотисто-коричневым загаром со времени поисков спасения на борту «Доры Мэй», и она не смогла заставить себя надеть колготки, хотя раньше она всегда смотрела на это как на явную безвкусицу. Одежда ощущалась иначе. Красное платье без рукавов сидело на бедрах свободнее, чем раньше, и Лоле ужасно не хотелось надевать обувь. Но это не от нехватки колготок или обуви, и не от того, что она похудела. Это что-то другое.

В дверь легко постучали, и заглянула ее офис-менеджер, Роуз МакГроу.

– У вас найдется минутка?

Лола опустила руки.